Дмитрий Казаков: Коронация

Благочестивое настроение с толпы как ветром сдуло. По площади пробежали смешки. Амир молча злился, а до ушей его долетали обрывки реплик:

– Как же…

– … никто не мог знать!

– … что …

– Козел – тоже человек…

«Шутники!» – сердито подумал верховный жрец.

Наконец, двое дюжих священнослужителей, изрядно запыхавшись, все же затащили строптивую животину в храм. Там, на восьмиугольнике из темного камня, что четко выделяется на белом полу, и предстоит пролиться крови.

Медленно и величаво Амир подошел к козлу, не глядя, протянул правую руку в сторону. Сразу же ладони коснулась холодная рукоять жертвенного ножа.

Перерезая волосатое горло, он не чувствовал ничего – привык. Тело животного забилось в агонии, багровая жидкость хлынула на пол, застывая уродливыми потеками.

Козла утащили, нож из рук забрали, и верховный жрец вновь повернулся к горожанам.

– Примем же выбор Баала! – прокричал он. – Склонимся перед мудростью его!

Семеро претендентов в алых, расшитых чернью накидках, выглядели до ужаса одинаковыми. Схожие чувства отражались и на лицах – волнение, ожидание, гордость, страх.

Кинули жребий. Первым идти выпало Беллуру, отпрыску одного из богатейших семейств Терсиса.

Горделиво улыбнувшись, он шагнул на темный камень, залитый козлиной кровью. Сапфировые глаза изваяния набрякли свечением, и с жутким треском из них прянула синяя молния. Беллур как стоял, так и рухнул прямо, словно срубленный кедр.

Второй претендент выглядел не столь уверенно. С трудом сдерживая дрожь, занял он положенное место. Вновь молния, на этот раз с низким гулом – и на полу храма оказался еще один труп.

– Кто виноват? Что делать? – начальник городского войска, обычно спокойный и выдержанный, почти кричал. Могучие руки его тряслись, губы прыгали, в коричневых, как кора дуба, глазах, застыло отчаяние.

– А я почем знаю? – огрызнулся Амир, нервно кусая губы. – Такого, чтобы Баал отверг всех, еще не было!

Они, двенадцать человек – самых богатых, самых влиятельных, стояли в боковом приделе храма. Так, чтобы их не было видно с площади. Оттуда доносился раздраженный гул. Народ не понимал, что происходит, он хотел нового правителя. Темное пятно по-прежнему закрывало солнце, давая понять, что Коронация не состоялась.

– Я думаю, – произнес медленно Вакир, богатейший торговец, владелец нескольких десятков кораблей. – Что надо закончить ритуал. Но сделать это разумно.

– Как? – начальник войска перестал дрожать.

– Гнев Баала неотразим, – Вакир улыбнулся. – Но никто не помешает нам использовать этот гнев в своих интересах. Мы имеем возможность избавиться от неугодных городу людей руками бога.

– И Баал сам дал нам знак для этого, – подхватил верховный жрец, довольно щуря темные глаза. – Очень хорошо! И я знаю, с кого мы начнем!

Пятеро стражников, бренча доспехами, покинули храм, и направились в сторону городской темницы.

– Жители славного Терсиса! – возгласил Амир, и сделал паузу, давая возможность толпе успокоиться. – Баал, чьи милости неисчислимы, подал нам знак! Что пришли новые времена, и правитель города должен избираться по-новому!

В безоблачном небе ударил гром, и налетевший ниоткуда вихрь заставил людей содрогнуться. Из толпы донеслись крики ужаса. Но для верховного жреца в грохоте бури явственно прозвучал смешок, тот же, что утром, в храме.

– Но сначала нужно принести жертву, знаменующую новый завет между нами и богом, – Амир закрыл глаза, и воздел руки. – Особую жертву! Человеческую!

Горожане отозвались единым выдохом. Таких жертв в городе Тысячи домов не приносили очень давно, со времен страшного мора.

– Но не бойтесь, – возгласил верховный жрец, дав страху укорениться в сердцах верующих. – Баал добр к своему народу, и довольствуется паршивой овцой из нашего стада.

На площадку перед храмом вывели Хассира. Любитель вина недоуменно моргал, пытаясь уразуметь, что происходит. Протрезветь он, похоже, успел, но вот вонять не перестал.

– Да приимет Баал жертву, – произнес Амир, незаметно морщась, и стараясь не вдыхать через рот.

Тут Хассир все понял. С криком он ринулся в сторону, но стражники оказались начеку. Мигом скрутили беглеца.

– Повязали, волки позорные! – с душой проорал он, и попытался плюнуть в сторону верховного жреца, но лишь запачкал себе бороду.

Будущую жертву потащили в храм, но Хассир не сдавался. Яростно брыкаясь, он на всю площадь запел песню, популярную среди портового сброда: