Диана Удовиченко - Семь камней радуги

– Мы не сможем подойти к воротам, - сказал Гарт.

– Смотрите! - Виктория указала на большое войско, окружившее городские стены.

Вначале Макс подумал, что против них вышли еще наемники, но потом, по мере приближения воинов, он заметил, что их движения слишком неуклюжи. Они двигались медленно, как во сне, вытянув вперед руки с растопыренными пальцами. Ветер доносил исходящее от них зловоние. Максу вспомнились его сны.

– Это мортусы, - сказал он.

Твари неспешно, но уверенно приближались, среди людей началась паника. Многие из них были готовы биться и умереть, но смерть в пастях живых мертвецов казалась настолько отвратительной, что воины пали духом. То здесь, то там люди опускались на колени, вознося небу молитвы. Слышались испуганные крики, еще немного - и воины могли обратиться в бегство. Макс ощутил, как около его уха завозился Михалыч. Крыс опять колол его усами и настойчиво пищал, требуя внимания.

– Ну, что тебе? - досадливо спросил Макс, не отрывая глаз от приближающегося мертвого войска.

"Я помогу!" - пришел мысленный посыл. Михалыч ловко, цепляясь коготками за кольчугу, спустился по его телу и соскользнул на землю, исчезнув под ногами людей.

Положение становилось безвыходным: с городских стен летели все новые огненные заряды, заставляя людей отступать назад, мортусы подошли так близко, что их зловоние оглушало, и можно было различить мутную пленку, покрывающую мертвые глаза. Лучники и арбалетчики, стоящие впереди, дали залп, но это не остановило тварей ни на миг. Даже не замечая торчащих в груди стрел и болтов, они продолжали неумолимое наступление. Макс, содрогаясь от отвращения, крепко сжал рукоять меча, готовясь дорого продать свою жизнь.

– Встать с колен! Не время молиться! - кричали Гарт и Агриния, поднимая отчаявшихся людей.

Вдруг сзади раздался приближающийся топот лошадиных копыт и задорное гиканье всадников. "Окружают", - мелькнула в голове Макса паническая мысль. Верховые пронеслись мимо войска и остановились между людьми и приближающимися мортусами.

– Коханочка моя, панна Виктория! - прозвучал совсем близко смеющийся голос.

Перед войском, на взмыленном гнедом жеребце, окруженный доброй сотней всадников, лихо гарцевал граф Пржевецкий, в кольчуге поверх роскошного бархатного кафтана.

– Прости, что опоздал, любимая! Мы летели к тебе днем и ночью.

Он вытянул вперед руку и указал на перстень с багровым камнем.

– Бриллиант покраснел, и я кинулся на помощь!

Обернувшись на мортусов, которые уже цеплялись за ноги всадников, пытаясь стянуть их не землю, граф задорно расхохотался:

– А это что за нежить поганая? Бей их, хлопцы!

Он развернул коня, топча мертвецов, и, выхватив саблю, принялся рубить их так, что вокруг полетели головы и руки. Его отряд с гиканьем и свистом врубился в самую гущу мортусов.

– Пошли! - заорал Макс и кинулся на помощь.

Выхватив меч, он забыл об усталости. Утомленное тело наполнилось новой силой, движения стали гибкими и быстрыми. Макс принялся рубить неповоротливых мертвецов, уворачиваясь от их жадно тянущихся к нему рук. Недалеко от него бились Виктория с Гартом, где-то в пылу боя кричал Эдик. Обернувшись, чтобы расправится с особенно надоедливым покойником, ухватившим его за ногу, он увидел Савку, который размахивал своей саблей направо и налево, и при каждом удачном попадании издавал ликующий вопль. Верные матросы не отставали от своего капитана. Остальные воины, поняв, что с мортусами справиться не труднее, чем с живыми людьми, приободрились и присоединились к драке. Максу показалось, что вот, сейчас, они одержат победу, но тут в самую гущу сражающихся влетел огненный шар, посланный катапультой. Один из матросов Савки упал с пробитой головой, на другом вспыхнула одежда. Люди шарахнулись в стороны, а на их головы посыпались новые огненные шары, сжигая и воинов, и мертвецов.

– Я знаю! - вдруг воскликнул Гольдштейн.

Он отбежал на безопасное расстояние и громко выкрикнул:

– Лишенные тел, придите ко мне и искупите свой грех!

Макс, уворачиваясь от горящих ядер, и заодно отбиваясь от мортусов, подумал было, что Лев Исаакович сошел с ума от ужаса. Но тут вокруг Гольдштейна закружился легкий прозрачный туман. Он изменял очертания, стелился по земле, и наконец превратился в смутные образы людей. "Призраки", - догадался Макс. Их становилось все больше и больше, и вскоре привидения покрыли собой все поле боя. Видимость резко ухудшилась, напомнив Максу июньский Владивосток.