Эрик Ластбадер - Воин Опаловой Луны

Он отвлекся от мыслей об Офейе и приготовился к встрече с дочерью куншина.

Регент ждал его, не доходя четверти пути до пирса Трех Бочек. Сам причал был забит кубару – посыльными и грузчиками, готовыми к прибытию буджунского корабля. Поскольку судно было не торговое, купцов и агентов на пристани не было. Вот радостьто, думал Мойши, осторожно ступая по деревянным доскам. Почти во всю длину причала стояла почетная стража.

Пройдя мимо блистательных, утонченноприглаженных рядов, он наткнулся на Эранта, который смотрел на море, в сторону приближающегося корабля. Он сцепил руки за спиной, и эта поза вместе со сверкающим нагрудником и украшенными перьями наплечниками снова заставляла видеть в нем риккагина, предводительствующего войсками человечества.

– Привет, Эрант! – крикнул Мойши.

Регент повернулся на своих алых ногах. Солнце, просвечивая сквозь них, делало их неестественно яркими, отбрасывающими красный отсвет.

– А, доброе утро, – улыбнулся Эрант. Он расцепил руки и почесал нос. – Как тебе Шарида? Небось по вкусу пришлось?

Мойши рассмеялся.

– Нет, регент, вряд ли. И все же, – он наклонил голову набок, – коечто хорошее в этом есть.

Лицо Эранта помрачнело.

– Ну, расскажи.

– Именно на Шариде я выяснил, кто убил Омохиру и того кинтайца. – Честно говоря, это было не совсем так, поскольку про Хелльстурма он узнал уже после того, как они сбежали из Шариды. Но он не мог упустить возможности постращать Эранта.

Регент явно был ошарашен, и Мойши начал было излагать то немногое, что ему поведала Офейя. Но в этот момент они услышали громкий крик с дальнего конца причала и обернулись. Наблюдатель крикнул, приложив ладони ко рту:

– Вот оно! – и, обернувшись, показал пальцем на восход. Прищурившись, они различили в солнечном сиянии паруса и мачты, а чуть позже – силуэт «Цубасы», возникшей на горизонте.

Мойши, который чуть дольше, чем регент, рассматривал судно, сдержал невольный вздох.

– Посмотри, Эрант! – воскликнул он. – Оно просто летит над волнами, словно на крыльях!

Эрант, снова глянув туда, увидел, что так и есть. «Цубаса», которая мгновение назад толькотолько появилась, теперь была видна четко и рельефно.

– И где теперь эта далузийка, Мойши? – спросил регент.

– В безопасности, в харттине. – Он добавил, что с ней там Коссори, но припомнил, что его друг не знает о боевом искусстве музыканта.

– Мы должны допросить ее как можно скорее. – Эрант почесал подбородок. – Эта буджунка прибывает как нельзя некстати в свете того, что ты мне рассказал. Что ж, остается только сделать все, что сможем. Мы не должны оскорбить дочь куншина, так ведь? Мне донесли, что она везет письмо от ДайСана. И, надеюсь, друг мой, тебе будет интересно его прочесть.

Сзади, со стороны солдат, позаимствованных для встречи у разных высокопоставленных риккагинов города, постоянно слышался сдержанный шепот – «Цубаса» входила в порт. Корабль резко убрал паруса и теперь величественно плыл, терпеливо ожидая, когда ему откроют проход в порт.

В мире нет корабля красивее, думал Мойши. Стройный, немного более хрупкий, чем обычные шаангсейские океанские шхуны. Его верхняя обшивка была выкрашена в блестящий черный цвет от края борта до самой ватерлинии, где тонкая золотая полоса отделяла его от яркокрасной нижней обшивки. Высокий нос корабля был украшен резной головой петуха. Как он знал, это был буджунский символ зрелости и любопытства.

– Эта женщина – далузийка, и тот убитый тоже, – задумчиво пробормотал Эрант. – Мойши, а ты знаешь, что Кинтай на северозападе граничит с Далузией?

Мойши оторвал взгляд от уверенно идущего в гавань под эскортом маленького шаангсейского суденышка буджунского корабля и глянул на регента.

– Любопытно. Похоже, что мне все же придется отплыть прямо сейчас, Эрант.

– Сейчас, когда дочь куншина вотвот ступит на берег? И не думай.

– Почему? Ты уж, несомненно, сумеешь о ней позаботиться.

– А тебе не кажется, что бабушка еще надвое сказала? У тебя же нет корабля.

– Я плыву прямо сейчас, – сказал Мойши. – На джонке Офейи. Я намерен отправиться на север, в Далузию.

– А как же тогда Хелльстурм? Он мне нужен.

– Мне тоже, Эрант. И Офейя – моя приманка, чтобы схватить его.

– Ммм… Рискованно. Женщина…

«Цубаса» подходила к Трем Бочкам, и кубару с грузчиками забегали тудасюда по пирсу, подхватывая толстые пеньковые канаты, которые бросали моряки с буджунского корабля. Они тянули канаты, голоса их сливались в монотонную песнь. Они работали согласно, в такт песне. Наконец они закрепили канаты на толстых чугунных тумбах, стоявших вдоль причала. Одним из бесчисленных преимуществ Шаангсея, делавших его важнейшим и богатейшим портом на континенте человека, было то, что воды его были достаточно глубоки, чтобы большому кораблю – даже четырехмачтовому монстру – не приходилось стоять вдалеке от берега и перевозить грузы на сушу на лодках. Корабли грузились прямо у пристани, что экономило и деньги, и время. В Хиане, к примеру, где Мойши и ДайСан оставляли «Киоку», для того чтобы отправиться на юг, это было невозможно. Пришлось посылать с корабля ялик, чтобы подобрать их.