Алан Троуп - ЛЮДИ КРОВИ

Мне даже нравится работать с Сантосом. Парень любит поговорить, и это бывает довольно интересно, если, конечно, речь не заходит о его сестре. У него неисчерпаемый запас забавных историй о своих коллегах и бывших подружках. К моему удовольствию, выясняется, что он любит играть в шахматы – единственную человеческую игру, до которой снисходил мой отец, – и у нас появляется привычка играть партию каждый вечер, после ужина, перед тем как я отправляю Сантоса и Мортон в их камеры на ночь.

Мы с Элизабет никогда не оставляем их без надзора. Запирать камеры на ночь и отпирать их по утрам – ритуал, прочно вошедший в мой распорядок дня. Так как время идет и пленники не оказывают никакого сопротивления, мы с женой решаем уменьшить количество цепей, ограничивающих свободу Мортон и Сантоса. Когда они в камере, можно ограничиться одной цепью, прицепленной к металлическому кольцу в стене и достаточно длинной для того, чтобы они могли свободно перемещаться по своему жилищу.

Кейси, в конце концов, отказывается от своей диеты и ест то, что дает ей моя жена. Она постепенно набирает вес, кости у нее больше не торчат. Элизабет тоже полнеет. Ребенок вовсю толкается у нее в животе. Даже ночью, когда моя жена принимает свое естественное обличье, ее состояния уже нельзя не заметить.

– Ты все еще хочешь меня? – спрашивает она однажды вечером, чем весьма удивляет меня.

– Я думал, ты больше не хочешь этого, – говорю я.

Элизабет качает головой:

– Одно время не хотела. А теперь снова хочу. Мама говорила мне, что это можно… ну, когда ребенок станет немного побольше. Так ты хочешь, Питер?

– Конечно, – отвечаю я, и мы вновь начинаем предаваться любви так же часто, как в первые дни нашего знакомства.

У Сантоса, как я понимаю, тоже секс на уме. Он затрагивает эту тему как-то в конце января, когда мы с ним отправляемся в оружейную почистить оружие и прибраться.

Хотя я представить себе не могу, каким образом Сантосу удалось бы когда-нибудь проникнуть в эту комнату, тем не менее я предусмотрительно заставляю его отворачиваться всякий раз, как подхожу к узкой щели в стене. Я внимательно слежу, чтобы он смотрел в другую сторону, пока я просовываю свою истончившуюся руку в трещину и открываю задвижку с той стороны. Не могу удержаться от довольной улыбки, когда замок щелкает и дверь открывается.

После того как моя рука приобретает свои прежние размеры, я позволяю кубинцу повернуться. Хорхе присвистывает, когда я поднимаю тяжелую перекладину и распахиваю массивную дубовую дверь. Я вижу, как он жадно рассматривает оружие, хранящееся на полках, пушки в глубине комнаты, мешки с дробью, запечатанные свинцовые канистры с порохом.

– У вас тут что, целое войско было?

Я улыбаюсь:

– Не то чтобы войско. Но мой предок считал, что очень важно быть всегда готовым к обороне.

Вот почему здесь столько ружей и пушек.

Сантос берет в руки одно из ружей, внимательно осматривает его и кладет на место.

– Это мушкеты, босс, – возражает он. – У них гладкий ствол. Значит, это мушкеты. А если бы внутри были бороздки, тогда – ружья.

– Я смотрю, ты знаешь толк во всем этом.

Кубинец берет старое массивное короткоствольное ружье на подставке и даже приседает от его тяжести.

– К настоящему-то оружию у меня привычки нет. Тут все коллекционные экземпляры. Вы могли бы получить за них целое состояние, – он осматривает ружье, заглядывает в ствол, – из этого надо стрелять пулей величиной по меньшей мере с кулак ребенка.

– Да нет, – говорю я, указывая на свинцовые шарики размером с мяч для гольфа, что лежат на полке в нескольких футах от нас.

Сантос еще раз взвешивает в руках мушкет, прежде чем положить его на место:

– Неудивительно, что они на подставке: отдача будет такая, что даже самый сильный шлепнется на задницу, – он взводит курок, прицеливается в меня. – Как заманчиво! – смеется он. – Жаль, что не заряжено!

Я улыбаюсь в ответ:

– Все это пустая трата времени. Из этого меня не убьешь.

– Ни из чего, что здесь есть?

– Ну, разве что из самых крупных… и то, если повезет. Но, поверь мне, у тебя никогда не будет случая прицелиться, чтобы попасть в меня.

Он усмехается в ответ:

– Знаете, босс, никогда не знаешь, пока не попробуешь…

Мы проводим день, осматривая каждый мушкет, смазывая оружие жиром. Сантос рассказывает о пушках в Сан-Августине:

– Они почти вдвое больше ваших. В одиночку с ними не справишься. Вы себе не представляете…