nastiel - Пепел и пыль (СИ)

— Втроём.

Секунда — мужчина меняется в лице. Хмурит брови, отводит взгляд куда-то мне за спину.

— Тамара вышла замуж?

Я отрицательно качаю головой, потом задумываюсь. Неужели, это ревность в его глазах? Между Дмитрием и мамой что-то было?

— Она усыновила одного мальчика.

— О, — Дмитрий качает головой. Снова расслабляется. — Хорошо, — произносит на выдохе.

— Так, значит, магия реальна? — спрашиваю я, меняя тему.

— Да.

— И какую роль во всём этом играют стражи?

Дмитрий заметно веселеет. Он встаёт с места и обходит диван, явно направляясь в сторону библиотеки. Не доходя до книжных стеллажей пару шагов, он оборачивается через плечо:

— Хочешь увидеть карту?

— Карту?

— Да. Призму миров.

Дмитрий протягивает руку в мою сторону и манит пальцем. Я встаю и плетусь к нему, по пути цепляясь взглядами за все предметы вокруг.

— У тебя будет ещё время, чтобы осмотреться, — подгоняет Дмитрий. — Если захочешь остаться, конечно. Насильно тут никого не держат.

Когда я подхожу ближе, он хватает меня за кисть и подводит к книгам. Теперь я вижу, что книг на русском или английском тут почти нет. В основном, на корешках изображены какие-то символы, линии, круги, лишь издалека напоминающие буквы.

— Что это за язык? — спрашиваю я, пальцем свободной руки тыча в первую попавшуюся книжку.

— Язык огненного народа, — небрежно бросает Дмитрий, будто бы я спросила у него, какой фильм он смотрел на прошлой неделе. — Прости, — тут же добавляет он, оторвав глаза от книг. Сейчас, когда мы стоим рядом, я чувствую терпкий запах его одеколона. — Привычка. Представляю, как забавно всё выглядит с твоей стороны. Огненный народ — это фениксы.

— Фениксы, — зачарованно повторяю я.

Поймав мой взгляд, Дмитрий улыбается. Широко, искренне.

— Ты очень похожа на папу.

Я пожимаю плечами.

— Мама не любит говорить о нём.

Дмитрий дёргает бровью. Он снова поворачивается к книгам и быстро пробегает пальцами по их корешкам в поисках какой-то одной. Та, что он искал: тонкая, но длинная, в потёртом синем переплёте. Книга без имени. Единственное, что красуется на её обложке — рисунок двух ромбов, один в другом.

Он протягивает её мне, но я медлю.

— Она не укусит, — мягко произносит Дмитрий. — Открой.

Он отпускает вторую мою руку, и только тогда я принимаю протянутую им книгу.

Странно, но она тяжелее, чем выглядит.

— Что это? — спрашиваю я, открывая первую страницу.

Листаю дальше. Тут нет слов ни на одном из языков, лишь рисунки. Дмитрий не отвечает. Вместо этого он снимает пиджак и бросает его на ступени позади меня. Подворачивает рукава рубашки и хватается за книгу с другой стороны.

Секунду ничего не происходит. Затем я вижу какие-то символы, появляющиеся и тут же исчезающие на коже предплечья Дмитрия. Мне не удаётся их разглядеть, они сменяют друг друга слишком быстро. В то же мгновение, как исчезает последний символ, книга в моих руках начинает дрожать. Я отпускаю её, Дмитрий — тоже. Вижу, как её страницы перелистываются и путаются сами по себе.

Теперь вместо книги передо мной настоящая карта, буквально парящая в воздухе.

— Старый мост? — спрашиваю я.

— И да, и нет, — Дмитрий легко взмахивает рукой.

Бумага поворачивается перпендикулярно полу, слоится, делится на части, каждая из которых принимает своё особое положение вокруг основной карты.

— Призма миров имеет четыре стороны. Каждая из них — портал между нашим и параллельным миром. Раньше их было больше, но некоторые пришлось закрывать вручную.

Я не могу оторвать взгляд от парящей бумаги. Подхожу ближе, внимательно вглядываюсь в изображения. Теперь вижу и надписи на русском: каждая из карт подписана чернилами бордового цвета.

— Огненные земли, — вслух читаю я, скользя взглядом по названиям. — Волшебные земли. Ликаония. Проклятые земли.

— Четыре мира. Одновременно и похожи на наш, и настолько различны, что ты себе даже представить не можешь.

— И люди не знают о них?

В ответ Дмитрий хмыкает. Я с трудом отрываю взгляд от карт и поднимаю его на мужчину. Дмитрий стоит рядом, сложив руки на груди.

— Слава, люди, может, и умны, но не настолько, чтобы адекватно реагировать на оборотней, ведьм или нимф. Некоторым из них, чтобы сойти с ума, хватает и веры в Бога. Ты спрашивала о роли стражей во всём этом… Так вот, мы оберегаем людей от правды, которая способна их убить.

Дмитрий касается ближайшей к нему части бумаги, и она тут же меняется местами с центральной. Теперь перед нами карта Проклятых земель. Из всех она самая большая и самая пёстрая.