Мэтью Гэбори - Сердце Феникса

Паромщики, восседавшие на своих плотах с самого рассвета, наперебой предлагали свои услуги. Крича и размахивая руками, они окружали тех, у кого были свои причины воспользоваться этой переправой, потом начинали торговаться о цене, и это могло длиться бесконечно.

Выйдя к реке, Януэль и Шенда заметили одного из них на другом берегу, как раз напротив монастыря. Едва завидев их на краю причала, он поторопился отвязать свой плот и поплыл, мощно отталкиваясь шестом.

Блики солнца играли на поверхности воды. Паромщик причалил к пристани и протянул руку, чтобы помочь двум альмандинкам забраться на плот.

– Здравствуйте, мои сестры. Меня зовут Мальсин. Будьте так любезны…

Это был высокий крепкий парень с прямыми волосами. Он был готов кулаками отстаивать право перевезти этих двух пассажирок. Сестры-альмандинки редко обращались к нему, зато они хорошо платили, и их щедрых чаевых хватало, чтобы свести концы с концами. На посудине, сооруженной из крепко связанных длинными веревками бревен, могло уместиться четверо или пятеро человек. За неимением скамеек приходилось либо удерживать шаткое равновесие, либо садиться на мокрые бревна. Януэль присел на корточки, Шенда осталась стоять позади него. Она задумчиво смотрела на удаляющийся монастырь, а вместе с ним и на уходящие в прошлое образы Чана и настоятельницы Сэи, оказавшей им такую неоценимую помощь.

Не переставая орудовать своим шестом, Мальсин незаметно разглядывал своих пассажирок. Он испытывал искренний трепет перед альмандинками и в глубине души питал нелепую надежду, что одна из них бросит когда-нибудь монастырь и выйдет за него замуж. Ему часто снился сон, в котором одна из сестер медленно снимала существо, скрывавшее ее лицо, и представала перед ним в ярком свете, прекрасная и улыбающаяся. Она наклонялась и целовала его, а он обнимал ее сильной рукой за талию. Да, это была прекрасная мечта, и в этот день ему хотелось показать себя с лучшей стороны. Он расправил плечи, улыбнулся во весь рот и принялся играть мускулами, ловко переправляя свой плот через быстрину.

К несчастью для паромщика, Януэль и Шенда не обратили никакого внимания на его удаль. Неспособные говорить, они оба размышляли о предстоящем испытании, пытаясь забыть о том, что их головы сжимали липкие щупальца медузниц. Лазурная вода Альдарена, слегка пенясь, струилась вокруг плота.

Они были уже на середине реки, когда Мальсин услышал неожиданный шум: под ногами что-то едва ощутимо хрустнуло. Сломался его шест? Он не хотел даже думать об этом. Раздраженный, он стал разглядывать бревна вокруг себя.

И тогда только он заметил трещины. Он знал этот плот как свои пять пальцев и был совершенно уверен, что раньше их не существовало. Он не подал виду, что обеспокоен, прежде всего потому, что не хотел тревожить сестер. Плот был его единственным способом заработать на жизнь, и он не хотел, чтобы альмандинки усомнились в его надежности. К тому же это были не трещины, а всего-навсего тонкие царапины, как если бы кто-то прошелся по бревнам кинжалом.

Он выругался. У самых его ног появился новый разлом. Он был больше трех локтей в длину. Мальсин сделал гримасу и повернулся к сестрам, чтобы убедиться, что они ничего не заметили. Страшась потерять работу и силясь понять, что же произошло, он изо всех сил навалился на шест, чтобы как можно быстрее добраться до берега. Это было как наваждение. Он во что бы то ни стало хотел доставить живыми и невредимыми своих пассажирок, пока еще не поздно. Он вспоминал истории, которые паромщики, сидя у костра, рассказывали друг другу, но ни в одной из них не говорилось о трещинах, ни с того ни с сего возникающих на поверхности бревен…

Януэль почувствовал резкое пробуждение Феникса. Перед его изумленным взором предстал ряд размытых изображений. И тут же в его памяти возникло имя.

Сол-Сим.

Он лежал на сером каменном полу скрестив руки. Было плохо видно, но Януэль различил его сморщенное лицо и светящиеся полосы, сходившиеся к телу. Они были похожи на паутину Резонанса, сотканную Грифонами. Тело жреца корчилось, затылок с глухим стуком ударялся о камень. На его груди невидимый кулак медленно прочертил ярко-красную борозду. От солнечного сплетения к правому плечу. В выражении его глаз смешались боль и восторг.

Януэль пытался вспомнить, не приходилось ли ему видеть раньше нечто подобное. Но никогда прежде он не присутствовал при таком обряде. Должно быть, это Феникс давал ему понять, что способен чувствовать флюиды магии разных Хранителей, попадая в поле их активности.