Джордж Норман Липперт - Руины Камелота (СИ)

Мужчины ударили в дверной молоток, висевший на двойной двери, но никто не ответил.

— Может, они обедают, — предположил Язим, поворачиваясь спиной к ступеням. — Давай проверим задний вход, если он есть.

Томас последовал за своим другом по узкой тропинке, которая вела между церковной стеной и заросшим садом. Церковный двор позади был совсем маленький, уже наполовину затененный ближайшей горой. Крошечное кладбище, окруженное покосившимся железным забором, занимало почти весь двор. Язим обогнул его, приблизившись к небольшому флигелю, предположительно дому пастора. Он постучал в деревянную дверь.

Томас остановился у ворот кладбища. Отсюда, шум горного водопада звучал как глухой рев. Он находился совсем близко, над крышами, роняя тяжелый туман в какой-то невидимый водоем. Множественные радуги танцевали на поверхности падающей воды, и каждая капля сверкала, как бриллиант в медном закате солнца. Томас медленно побрел по кладбищу, посматривая по сторонам.

Язим протянул руку, чтобы снова постучать в дверь пасторского домика, но прежде, чем он сделал это, дверь распахнулась. Худощавый человек с короткой белой бородкой вышел к нему, рассеянно улыбаясь. По его одежде и манере поведения Язим мог сказать, что этот человек был церковный викарий.

— Приветствую тебя, сын мой, — сказал старик тонким голосом. — Чем могу помочь тебе?

— Мой друг и я путешествуем по делам Королевства Аахен, частью которого, по-видимому, является и ваша деревня. Мы можем войти?

— Конечно же, сын мой, — легко согласился викарий. — Да, я слышал об этом вашем королевстве. Я надеюсь, вы сообщите мне, какую выгоду мы сможем получить от этого. И, конечно же, чем мы можем быть полезны для него.

Язим устало кивнул, а затем повернул голову и позвал через плечо.

— Томас, ты не присоединишься к нам?

Рыжеволосый мужчина стоял неподвижно посреди крошечного кладбища, слегка склонив голову. Он не отвечал.

— Томас? — снова позвал Язим.

Томас наконец оглянулся. Язим увидел, что лицо его друга было необыкновенно бледным, а глаза широко раскрыты.

— Тебе… — с трудом выговорил Томас, — тебе… следовало бы взглянуть на это.

Язим нахмурился. Вместе, он и викарий спустились с небольшого крыльца и направились в центр кладбища, подходя к Томасу. Язим проследил за его взглядом.

Надгробная плита была довольно большой, но лежала вровень с землей, так что ее поверхность всегда была освещена. Полустертые слова все еще можно было разобрать в свете опускающегося солнца.

Язим прочитал надпись. Его глаза медленно расширились…

Сигрид сидела в тени открытой двери дома, вылущивая зеленые бобы в большую миску и приглядывая одним глазом за Маленьким принцем. Он уже ходил, хотя и неуверенно, часто падая и внезапно садясь. Он старательно двигался по высокой траве во дворе, тянулся за бабочками и моргал по-совиному, глядя на облака.

Она, Сигрид, всегда хотела ребенка. Принцесса была права в этом. Однако, правда заключалась в том, что Маленький принц никогда не будет по-настоящему ее, даже если она будет воспитывать его всю свою жизнь. Она любила его так, как если бы он был ее собственным сыном, но он не был, и в конце концов, он должен будет узнать правду. Она надеялась, что знание этого не разобьет ему сердце. Она надеялась, что он несмотря ни на что вырастет в благородного, сильного сердцем человека, что она чувствовала в нем уже сейчас, скрытое в этих серьезных, голубых глазах.

Это, без сомнения, были глаза Дэррика. Даже принцесса, его мать, заметила это. Но остальные его черты, от высокого лба до изгиба губ, были Габриэллы. Он засеменил к палисаднику, осторожно пробираясь по траве. Кузнечики прыгали перед ним в разные стороны, и он от удивления раскрывал рот.

В открытом дверном проеме появилась фигура.

— Он растет быстрее, чем сорная трава, — сказал мужчина, проводя рукавом по лбу.

— Ну еще бы не расти Маленькому принцу! — ответила лукаво Сигрид, не поднимая глаз от миски. — Оленина и кролик три раза в неделю сделают это с любым ребенком.

Мужчина улыбнулся и закатил глаза.

— Только ты, Сигрид, можешь превратить мое умение стрелять из лука в сомнительный комплимент.

Сигрид вздохнула и бросила охапку стеблей фасоли в кусты.

— Ты потратил столько лет в дворцовом карауле, Трейнор, когда твое истинное призвание быть охотником.