Олаф Бьорн Локнит - Конан и повелитель молний

Мальчишка-варвар скривился и отодвинулся подальше. Уши заткнуть, что ли? Повезло Мейгелену – затаился в своей клетушке, прикинулся убогим, заблажил, что честно-благородно отбыл свой срок и завтра выходит, его и не тронули. А вот ему, Конану, и Силли скоро придется туговато. Верно говорят: коли судьба задумала сделать тебе гадость, ее не уговоришь сменить гнев на милость. Он почти вырвался на свободу, и тут – на тебе!

– …Я разыскиваю одного человека, живущего где-то в вашем городе, – без обиняков заявила неведомо откуда взявшаяся в Алронге женщина. Высокомерная золотоволосая блондинка, которую минувшим днем он и Ши оставили без ее роскошного ожерелья. Теперь она явилась сюда и стояла по ту сторону ржавой решетки, кутаясь в темно-синий шелковый плащ. Женщина только что переспорила человека, желавшего купить неудачливого воришку по прозвищу Малыш, и сама стала его владелицей. Раздосадованный покупатель бродил по камере, зло ворча и пиная кучки гнилой соломы. – Мы можем договориться: ты поделишься со мной своими знаниями, а я выведу тебя отсюда и позволю удалиться на все четыре стороны. Будем считать, что твой ответ стоит потраченных пятисот пятидесяти золотых. Кстати, я – госпожа Клелия Кассиана. Твой сбежавший приятель называл тебя, если не ошибаюсь, Малышом?

– Его поймали? – задал наиболее волновавший его вопрос Конан.

– Нет, – отозвалась госпожа Клелия. – Он улизнул по крышам. Разве здесь в порядке вещей бросать напарника, на произвол судьбы?

– Я сам виноват, – нехотя буркнул Конан. – Он меня звал, а я не слышал.

Стоявший за спиной женщины телохранитель понимающе хмыкнул.

– Так вот, – дама наклонилась и заговорила потише. – Мне необходимо узнать местонахождение одного молодого человека. Он постарше тебя лет на десять – двенадцать, шемит, довольно красивый, очень горбоносый. Его ремесло – взломы, и в нем он полагает себя наилучшим из всех. Почему-то я уверена, что ты с ним знаком.

– Аластор, – не раздумывая, выпалил Конан. – Если тебе нужен лучший взломщик Шадизара, то это наверняка он. Только ты опоздала.

– Он уехал? – насторожилась Клелия.

– Намедни попался гномам. Они не хотят его отпускать – в отместку за то, что он когда-то их ограбил.

Женщина задумалась, теребя обшитый серебряной тесьмой край плаща. Окликнула громоздившегося за ней телохранителя и зашепталась с ним на неизвестном Конану языке. Белобрысый верзила нахмурился, извлек из висевшей на поясе кожаной сумки пару увесистых мешочков, но не спешил вручать их алчно возликовавшему тюремщику, с готовностью забренчавшему ключами от клеток.

– Тебе известно, где проживал этот человек, Аластор? – вдруг спросила госпожа Кассиана.

– Угу. Мы все там околачиваемся – Альс, Ши и наши приятели…

– Можешь отвести меня туда? – перебила Клелия. – Вдруг за время, пока ты здесь сидишь, ему удалось сбежать?

– Идет, – согласился Конан. Подвоха в просьбе женщины вроде не крылось. Непонятно только, с какой радости у Аластора в знакомых водится такая шикарная благородная красотка, ну да с него станется… Если ей так хочется побывать в «Норе», он с удовольствием покажет дорогу.

Стражник, стоявший на карауле у дверей камеры, вдруг лихорадочно засуетился и тревожно свистнул. Покупательница недоуменно оглянулась.

– Уходите, быстро! – зашипел тюремщик. – Начальство с проверкой! Негоже, чтобы вас тут застали! Давайте деньги, как только все уляжется, мы выведем мальчишку. Уходите и ждите возле Слезных ворот. Быстро, бегом!

Телохранитель сунул мешочки сторожу Алронга, подхватил госпожу под руку и настойчиво потащил к выходу. Оглянувшись через плечо, она выкрикнула:

– Не беспокойся! Все обойдется!

Обошлось. Только совсем не так, как рассчитывали. Не свобода его ждет, а деревянная колода посреди Воловьей площади.

Конан не слишком боялся смерти. Как и его соплеменники, он с рождения знал, что однажды погибнет – в бою, на охоте, под шальной лавиной или получит нож под ребра во время пьяной ссоры. Потому, гласили неписаные уложения, надо успеть взять от жизни как можно больше. Если бы он узнал, что сегодня ему предстоит быть повешенным, как Силли, или четвертованным, как вон тот одноглазый тип, убийца по найму, он воспринял бы эту новость со свойственным варварским народам стоицизмом – чему быть, того не миновать.

Но, согласно местным законам, его собирались искалечить.

Одна мысль о подобном исходе приводила Конана в состояние, близкое к ужасу. Да, можно прожить и без руки. Он встречал таких людей, иногда они вполне справлялись со своим увечьем. Только рядом всегда находился кто-то, могущий о них позаботиться – родичи или друзья. Захочет ли Компания брать на себя такую обузу? Позволит ему остаться или укажет на дверь? Сумеет ли он примириться с такой судьбой?