Олаф Бьорн Локнит - Конан и повелитель молний

Зацепив пальцем ниточку жемчуга, вор аккуратно извлек украшение наружу.

– Ой-е-е…

Однажды по молодости лет Ши довелось свалиться в заброшенный колодец. Головокружение и полнейшее отчаяние, испытанное при внезапном падении в холодную, застоявшуюся воду, точь-в-точь соответствовали ощущению, возникшему при взгляде на ожерелье. Оно изрядно уменьшилось в размерах и, если так можно выразиться, похудело. Пока Ши оцепенело пялился на свое сокровище, еще одна розово-перламутровая жемчужина соскользнула с порвавшейся жилки и упала, закатившись в трещину между плитами.

Ши вдруг захихикал – еле слышно, точно откашлялся. Он смеялся, а жемчуг, сапфиры и изумруды разорванного ожерелья сыпались с его мелко вздрагивавших ладоней, раскатываясь под ногами. Ши смеялся и никак не мог остановиться, пока кто-то не потряс его за плечо.

– Никак свихнулся? Где ты шлялся? Что это такое? И куда делся Малыш?

Джай присел на корточки, поднял маленький белесый шарик и сдул с него пыль.

– Всеблагие небеса! – ахнул он, приглядевшись. – Ши, где ты раздобыл такую… такое… Кэрли!

Девушка, вышедшая на крыльцо, торопливо подбежала ближе.

– Кэрли, найди какую-нибудь шкатулку! Ничего не спрашивай, просто принеси сюда и побыстрее!

Вскоре Джай и Кэрли ползали по занесенному красноватым песком и поросшему чахлой травой двору, собирая разлетевшиеся драгоценности и складывая их в деревянную коробку. Ши, запинаясь, рассказывал их с Малышом историю хождения в город, закончив описанием встречи с госпожой Клелией и потасовки на площади. Выслушав до конца, Джай только покачал головой, привычно и тоскливо вопросив блекло-голубое небо:

– За какие же проступки мне такое наказание?

– Может, он вернется, – попыталась обнадежить его девушка. – Малыш все-таки не игрушка, чтобы так просто скрутить его и сунуть в ящик.

– Если не объявится сегодня к вечеру, я завтра пойду в Алронг, – ни на кого не глядя, хмуро проговорил Ши. – Там, на площади, я видел городскую стражу. Если они его повязали, наверняка отправят в Мышеловку. Не узнаю ничего там – наведаюсь к Клелии. Она и ее громилы точно видели, куда он мог деться.

– Он убежал, – твердо сказала Кэрли.

– Тогда почему я здесь, а его нет?! – вспылил Ши.

– Он вполне мог заблудиться, – предположил Джай. – Ши, не дергайся. Кэрли права – Малыш в состоянии сам о себе позаботиться. Не забывай, он варвар. Спроси Райгарха или Лорну, они тебе расскажут, как на Полуночи воспитывают детишек, – Джейвар бросил в шкатулку подобранную бусину и скривился: – Сегодня, наверно, отмечается Великий День Бедствий. Мало нам Аластора, так теперь Малыш влип. Вдобавок какая-то сволочь впопыхах наступила на Райгархову чешуйчатую милочку. Та от огорчения возьми да помри.

– Мириана сдохла? – досадное утреннее происшествие полностью изгладилось из памяти Ши. – Райгарх знает?

– Пока нет, – смущенно признался Джай. – Я шел по лестнице, наткнулся на нее и отнес на ледник. Пусть там полежит, не до нее. Все собрали? – он, прищурившись, оглядел потрескавшиеся камни и сам ответил: – Кажется, да. Вот и Ферузе занятие – посадим ее нанизывать жемчуг. Роскошного ожерелья, конечно, не получится, но бусы выйдут отменные. Этим морским крошкам без разницы, вместе они или порознь – цена-то у них в любом случае изрядная. Ши, пойдешь или будешь ждать?

– Подожду, – отозвался воришка. Взобрался на парапет, подтянул колени к подбородку и мрачно вперился взглядом в полуоткрытые ворота, выражая всем своим видом готовность просидеть тут хоть до конца времен.

Он ждал до наступления вечера. Конан не появился.

В сумерках по переулку загрохотали колеса повозки, запряженной низкорослой гирканской лошадкой. Она въехала во двор гостиницы, описала круг и остановилась. Из-под брезентового верха выбрались Альбрих с двумя сородичами. Гномы пошептались, подозрительно косясь на неподвижного человека, сидевшего на ограде фонтана, и затопали в дом.

Рассудив, что дальнейшее ожидание бесполезно, Ши с трудом поднялся, выпрямляя затекшие ноги. Он хотел подойти к повозке, уверенный, что на ней из Чамгана привезли Аластора, но оттуда немедленно высунулась заросшая густым волосом свирепая физиономия и разразилась сердитым громыханием на наречии подземных карликов. Хотя Ши не понимал их языка, смысл сказанного не требовал перевода – отойди, отвали, убирайся.

Воришка сплюнул и поплелся к трактиру, чувствуя себя на удивление паршиво. Наверно, перегрелся на солнце.