Ричард Байерс - Ритуал

Кара одарила его одобрительной, немного изумленной улыбкой, будто его слова были чем-то вроде шутки, понятной лишь им двоим. Ему стало неловко, и первым желанием было отвернуться, но вместо этого, удивляясь сам себе, он лишь криво усмехнулся.

Павел ходил взад-вперед, сжимая в руке, одетой в кожаную перчатку, позолоченный, украшенный гранатами амулет в виде солнца – символ Летандера, бога утренней зари. Используя особую чувствительность, дарованную ему благодаря молитвам, жрец обследовал выветренные обломки менгиров, бесплодную землю под ними и даже пенистую зловонную зеленую поверхность соседнего озера. Его магически усиленное восприятие должно было показать любой потаенный проход или же ауру, сохранившуюся после применения здесь колдовства.

– Ну? – поинтересовался Уилл. Темноволосый хафлинг был, одет в плотную, куртку с капюшоном, на поясе его висела боевая праща, а на бедре болталась явно большая для него кривая сабля с широким клинком. Он держал вод уздцы своего пегого пони и чалого мерина Павела и тревожно поглядывал вокруг. Двое охотников уже убедились, что в так называемом Великом Сумрачном краю Фара, холмистом, открытом всем ветрам и заброшенном, населенном изначально орками и ограми, опасность всегда рядом.

– Ничего, – признался Павел.

– Шарлатан, – фыркнул Уилл без обычного удовольствия. Он тоже явно приуныл, причем настолько, что даже их извечная шутливая пикировка больше не забавляла его.

– Завтра можно попытаться снова, – сказал Павел. – После того как я помолюсь на рассвете, чтобы мне даровали новые священные заклинания.

– Мы обошли уже все озеро, – напомнил Уилл.

– Я знаю.

Павел подошел к лошади, отцепил от седла флягу и отхлебнул созданной с помощью заклинания воды. Им так и не удалось отыскать здесь источник, который выглядел бы пригодным для питья. Наколдованная жидкость стала тепловатой, но все же освежила его забитое пылью горло.

– Может, стоит отправляться дальше? – спросил хафлинг. – Ты сам говорил, что Саммастер, наверное, исследовал и такие места, где ничего не смог разыскать или где нашлись уже известные ему сведения.

– Верно, – ответил Павел, – но, как бы то ни было, он посвятил этому месту пятнадцать страниц. Мы не можем себе позволить не придавать этому значения.

– А еще мы не можем себе позволить торчать здесь годами. Так что лучше бы хоть раз в твоей никчемной жизни у тебя возникла какая-нибудь идея.

Павел мог лишь молить бога об этом, ибо сегодняшняя неудача исцелила его от самонадеянности, владевшей им с того самого момента, когда он сообразил, как использовать не поддающиеся расшифровке записи Саммастера. После этого успеха жрец бога утренней зари возомнил себя чересчур умным. И так было, пока они с Уиллом не приехали в Фар, для того лишь, чтобы не найти ровным счетом ничего там, где, как считал Павел, находилось место исключительной важности.

Его лошадь резко вскинула голову. Ноздри ее затрепетали, и животное, попятившись, дернуло повод. Уилл потерял равновесие, но Павел поддержал своего друга.

– Кто-то приближается, – отметил он, понизив голос.

– Замечательно, что ты вообще в состоянии соображать, – огрызнулся Уилл. – Это достаточно очевидно. Видишь тот холмик с колючими кустами на макушке? Мы можем спрятаться за ним.

Они погнали лошадей в укрытие. Павел, не уверенный, что пугливые животные станут молчать, пробормотал молитву и взмахнул амулетом, рисуя символ воздуха. Внутри гранатов вспыхнули огоньки, а завывание ветра и все прочие звуки резко смолкли. Пока действует заклинание тишины, ничто не выдаст притаившихся охотников.

Вглядевшись в полоску берега, Павел увидел, как появилась группа тяжело ступающих огров. Раза в полтора выше самого высокого человека, длиннорукие и коротконогие, все в родимых пятнах и бородавках, грабители и варвары огры поклонялись силам тьмы и были вечным бичом рода человеческого.

Но было не похоже, что эта банда в ближайшее время сможет доставить неприятности кому бы то ни было. Это явно были те, кто остался в живых после стычки с одним, а может, и несколькими взбесившимися драконами. Многие прихрамывали, тела их покрывали страшные раны – огромные гноящиеся ожоги или длинные кровоточащие порезы. Видимо, ограм пришлось покинуть привычные места и отправиться туда, где, как они надеялись, будет безопаснее.

Так или иначе, лишь одна из этих тварей держалась с тем заносчиво-агрессивным видом, которого Павел мог бы ожидать от огров. Самый крупный из них – самец, важно шествующий во главе процессии. Огромная голова со стоящей дыбом гривой была вызывающе вскинута, клыки нижней, выступающей вперед челюсти торчали из-под верхней губы. Как и у большинства его соплеменников, у этого тоже имелась ужасная рана, но не свежая. Правая сторона лица огра была страшно изуродована, кожа разодрана. Казалось, глазное яблоко вот-вот вывалится из-под вывернутого наизнанку красного века. Обнаженное тело гиганта прикрывала лишь медвежья шкура, обернутая вокруг талии, как предположил Павел, чтобы лучше были видны выжженные на коже знаки Вапрака и других злых духов. Скорее всего, это был шаман клана.