Ричард Байерс - Ритуал

Он не был акробатом, как Уилл, и когда Малазан заметила его и начала разворачиваться, он был уверен, что промахнется, упадет и расшибется в лепешку о далекую землю. Но вместо этого ударился о красную спину.

Чешуя Малазан была скользкой от сочившейся из нее крови, и Дорн начал съезжать вниз. Он вонзил железные когти ей в бок и выхватил меч.

Малазан плюнула в него огнем. Он скорчился, заслонив человеческие части тела железными. Когда струя пламени схлынула, он хотя и задыхался от боли, но все еще был жив. Дорн вонзил меч в тело красной драконихи.

Клинок вошел недостаточно глубоко. Малазан запрокинула голову, чтобы достать наглеца зубами. Ей пришлось вывернуть шею, вытянув ее назад, вдоль хребта, но Дорн все равно не смог уклониться от клыков, поскольку вынужден был вцепиться в драконью спину, как клещ, чтобы скользкое шевелящееся тело не сбросило его. Ему оставалась лишь призрачная надежда, что она повредит зубы о его железную руку и откажется от своего намерения.

Но так ему казалось до тех пор, пока Кара не вцепилась Малазан в шею. Ее голубая шкура почернела и была опалена от головы до хвоста. Несмотря на раны, певчая рвала и грызла красную с яростью, без сомнения порожденной отчаянием, и Малазан ответила ей тем же. Сцепившись, они начали падать.

Дорн продолжал рубить мечом и сумел избежать случайного удара Кариного хвоста, который в противном случае сломал бы ему шею.

Малазан ненадолго прекратила рвать соперницу зубами, чтобы прореветь три резко прозвучавших слова, и после этого вся кровь, вытекавшая из ран, при контакте с воздухом воспламенилась, обжигая ее врагов.

Дорн не дал боли помешать себе. Он орудовал мечом, пока Малазан, получив особенно глубокую рану, не забилась в судорогах. Неожиданный толчок выбил из руки охотника рукоять меча, вырвал его когти из шкуры Малазан и швырнул непрошеного седока в пустоту.

Вот она, смерть, подумал Дорн. Естественно, она пришла лишь тогда, когда он решил, что действительно хочет жить.

К его изумлению, однако, падение замедлилось, потом и вовсе остановилось, потом он начал подниматься к голубому куполу небес. Ажак удовлетворенно заворчал, довольный, что сумел подхватить его. Серебряный все еще оставался в строю, несмотря на жуткие раны, и даже расправился с демоном-грифом. Рэрун кивнул Дорну, наложил на тетиву очередную стрелу и огляделся, ища мишень. Ослабевшая и неловкая от боли, но все-таки живая Кара с трудом поднималась вверх, чтобы подобрать своего прежнего седока, пока не утратила силу магия, удерживающая его.

Но на помощь Малазан не пришел никто. Мертвая или изувеченная, в любом случае не в состоянии лететь, огромная красная падала, словно звезда, окутанная огненным ореолом горящей крови, оставляя за собой дымный шлейф. Она врезалась в горный склон. От удара тело ее расплющилось, обломки костей проткнули шкуру и вышли наружу.

Цветные, столкнувшись с противниками вроде Тамаранда, Нексуса и Хаварлана, проигрывали бой еще до того, как погиб их вожак. Но в любом случае гибель Малазан вызвала у них панику. Тревожно перекликаясь, большинство из них попытались удрать и разлетелись во все стороны.

Интересно, подумал Дорн, многим ли удастся уйти. Он надеялся, что никому. Пусть разгневанные металлические перебьют их всех. Внезапно подхватившая его волна беспамятства унесла сознание охотника во тьму.

Закутавшись в невидимость, Бримстоун кружил над ночным полем битвы, оценивая ситуацию. Похоже, стратегия Истребителя Драконов сработала, оправдав все ожидания короля. Его войска действовали умело, а ваасанские орды несли тяжкие потери.

Но большинство гоблинов и великанов сражались стойко. Они тоже перебили немало дамаранских воинов при свете дня, а с наступлением ночи чаша весов могла склониться на их сторону. Они хорошо видели в темноте, люди же – нет. Маги Истребителя Драконов наколдовали целые поля жемчужного света, чтобы исправить положение, но достаточно часто заклинатели противника уничтожали их. К тому же, в любом случае, они не могли осветить все поле.

Прислушиваясь к лязганью металла о металл и исполненным муки крикам раненых и умирающих, отчасти даже наслаждаясь ими, Бримстоун размышлял о том, как легко было бы предать союзников и принести победу Ваасе. Легко и естественно, потому что гоблины и их сородичи хоть и были в сравнении с ним грязными глупыми насекомыми, тем не менее, являлись порождением той же тьмы. Почему бы не помочь им уничтожить этих жалких паладинов и жрецов света и не сделаться после этого их королем?