Эдвард Дансейни - Благословение пана

– Где?

– Я упомянул одного человека.

– Что это за человек?

– Человек, которого я встретил в Сничестере.

– Кто он?

– По внешности судить нельзя.

– Кто он такой? – переспросила миссис Анрел.

– Он всё знает.

– Что всё?

– Что смущает нас.

– Ты хочешь сказать?..

– Да, – ответил викарий. – Преподобный Артур Дэвидсон, если ему угодно так называть себя. Я встретил человека, которому приходилось встречаться с такими Дэвидсонами.

– Но…

У Августы перехватило дыхание.

– Больше нам никто не поможет.

Августа потребовала, чтобы муж рассказал ей об этом человеке и о том, как он поможет им.

– Его зовут Перкин. Он будет у нас и посоветует, что делать.

– Когда будет?

– Через неделю или через две.

– Через неделю! – воскликнула Августа. – Но помощь нужна немедленно.

У нее исказилось лицо, словно счет шел на часы.

– Немедленно? – переспросил викарий. – Он не мог немедленно. И потом, пока еще не горит.

– Неужели ты не понимаешь? Они все уйдут. Все уйдут к Старым Камням, и ты останешься один!

Августа огляделась, как будто в любой момент мог раздаться сигнал, зовущий в горы.

– Но они же приходят в церковь.

– Только потому, что Томми Даффин разрешает им, – сказала Августа. – Если он заиграет на своей свирели возле церковных дверей…

– Тогда епископу придется что-нибудь предпринять, – отозвался викарий.

– Будет поздно. Слишком поздно.

Августа говорила с горячностью, как никогда прежде.

– Миссис Даффин наверняка уже все известно. Может быть, она выколотит из него дурь.

– Пойди и погляди сам, – странным тоном проговорила миссис Анрел.

Что так изменило Августу? Что случилось?

– Чем же они там занимаются?

– Пойди и погляди, – повторила Августа, не желая больше ничего говорить.

Ее лицо вновь стало напряженным, но она молчала.

– Очень хорошо. Так и сделаю, – сказал викарий.

Мистер Анрел отправился в деревню, привычно перебирая в уме невеселые мысли. Он думал о том, когда ждать помощь и в силах ли безумец из Сничестера, обещавший помощь и как будто знавший обо всем том, что населяет сумеречные пространства легенд и небылиц за пределами человеческого познания, спасти Волдинг. Почему бы и нет, если он видит то, что другие не видят и не могут увидеть: он один не дрался бы в темноте, подними он оружие против Пана. Однако враг пришел из такого давнего прошлого, что вряд ли его сможет победить современный провидец типа Перкина, как бы много ни пришлось ему узнать и увидеть.

Печальные мысли проносились в голове викария, который, начиная со своего первого письма епископу, без устали искал себе помощника в неравной борьбе. Возможно, когда-то он бы целиком и полностью положился на себя, но теперь не мог обойтись без помощи, как человек, упавший в быстрый поток и не имеющий сил поднять голову, чтобы вдохнуть воздух. Полностью поглощенный своими раздумьями, никого не видя и не слыша, но отчаянно ища хоть какой-то выход, викарий едва не налетел на старика Гиббутса, который шел ему навстречу по дороге. Могильщик Гиббутс был еще и секретарем Садоводческого общества и из года в год в один и тот же день приходил к викарию с речью, начинавшейся всегда одинаково: «Я насчет выставки цветов, сэр…» После этого они обсуждали мельчайшие детали выставки, не замечая движения большой стрелки на часах, словно Время не упустило возможности украсть часок у Человека. На другой день обычно делалось объявление о Волдингской выставке цветов. Гиббутс должен был прийти три дня назад, но викарий вспомнил об этом только теперь.

– Здравствуйте, Гиббутс, – сказал он.

– Доброе утро, сэр, – ответил Гиббутс.

– Вы не были у меня насчет выставки.

– Разве, сэр?

– Не были. А ведь нам надо сделать объявление.

– Надо.

– А вы не пришли.

– Наверно, забыл, сэр.

– Что-то я не замечал прежде, чтобы вы забывали об этом, – проговорил викарий. – Ладно. Поговорим сегодня вечером.

– Конечно, сэр, – согласился Гиббутс. – Выставка цветов должна быть, как же иначе?

– Правильно.

– Нам надо ее устроить, сэр, даже если…

– Если что?

– О, ничего, сэр.

– Так вы зайдете после чая? – спросил викарий.

– Не имею ничего против, сэр.

Викарию ответ Гиббутса показался странным, и он внимательно посмотрел на него. И то ли у этого человека были тайны, которые он хотел скрыть, то ли он обиделся из-за подозрительного взгляда викария, но он сказал:

– Думаю, сэр, никакой выставки в этом году не будет.