Ал Райвизхем - В Средиземье бардак.

- А что вы слышали про Небесный Огонь, - тщательно прожевывая воблу, спросил хоббит.

- Конечно, слышали, - с досадой сказал Пенопласт. - В свое время им интересовался этот самый Олмер. С него он и разбогател. В свое время партия старателей возвращалась с приисков с богатым уловом, а сам Олмер возвращался ни с чем. Тут вдруг с неба прилетел небесный Огонь и накрыл всю толпу, а Олмер, плетущийся следом и взятый ими из жалости, оказался обладателем несметных сокровищ, которые старатели везли на ишаках (ишаков Небесный Огонь не тронул).

Вокруг него сразу сколотилась банда таких же горе-неудачников старателей, ранее промышлявших торговлей недвижимостью в окрестностях Мордора.

Последние слова Шантрап и Пенопласт уже бормотали, тупо уставившись на гору шелухи требухи, возвышавшихся на столе. С трудом встав на четвереньки, они поползли к выходу. Наши герои оказались более крепки телом и еще долго сидели в комнате, оглашая ее пьяной беседой, звуками раздираемой воблы и лопающихся пузырьков пены.

- Небесный огонь. Небесный огонь, - недовольно бурчал Торин. - Но зачем он ищет другие места падения этого огня, хоть убей, непонятно, ик-ик.

- А че тут понимать, вдруг и в тех местах старатели тоже везли золото и их тоже всех того, накрыло, а золотишко лежит.

- Короче! - стукнул кулаком по столу Торин. - Надо опередить Олмера у очередной ямы и захапать золотишко. Заодно и Олмеру молотком по башке стукнем и ордена загребем.

- Так в путь друзья! - завопил Фолко и тут же заснул, преклонив голову прямо в шелуху.

- Точно, - заявил Малыш и последовал его примеру.

Последним захрапел Торин. От его храпа кружка, стоявшая на краю стола стала двигаться к концу, пока, наконец, не рухнула на пол. К утру, когда все проснулись, стол был девственно чист. Все кружки и бочонки, не говоря уже о шелухе, обрушились ночью на пол от богатырского храпа Торина.

Они выступили на следующее утро. Трое рослых дорфакских воинов ждали их у околицы.

- Мы проводим вас как можно дальше в вашем длинном и нелегком пути, - заявил один из них, - Так сказал Шантрап и Пенопласт, когда они увидели, что запасы пива и воблы исчерпаны, - добавил он.

Наши друзья осовело посмотрели на них, но возражать не стали, голова гудела у всех троих так сильно, что спорить было выше сил.

Предутренний туман заволок все вокруг. Не было видно ни кротовых нор, ни корней деревьев. Отряд шел бесшумно, но всю дорогу только и слышались что гномьи ругательства, да препирательства хоббита, наткнувшегося на очередное дерево. Хоббиту это очень не нравилось, и он то и дело выливал на каждое дерево немного бензина. Когда лучи солнечного света начали проникать за завесу тумана, дальновидный Фолко выкурил, и бросил, не глядя, за спину тлеющий бычок. Едва слышно за спиной хоббита затрепетал огонь, перекидываясь от одного дерева к другому.

- Бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола как слеза, - напевал Фолко, вприпрыжку двигаясь за увеличившимся отрядом. За его спиной весело занимался лес, экспортируемый дорфаками на Запад, а переметные сумы наших друзей ломились от воблы, а Малыш тащил на себе аж целых два бочонка пива.

- Хей-хей, пиво пей, - напевал отряд, бредя по склону. Темпы передвижения отряда резко снизились после опустошения одного из бочонка. Келаст, Недаст и Передаст влились в ряды отряда весело и беззаботно. Отряд передвигался как пьяная гусеница, извиваясь, словно дождевой червяк в поисках своей половинки (то есть на 180-270 градусов).

После выпитого пива никаких сомнений в успешности своей миссии у наших героев не было. Они твердо знали, что они пройдут и разузнают все, что может потребоваться, а если нет, то "они здесь все нахрен разнесут".

Гелийские горы приближались.

Если верить отрывному походному календарю Рогволда, то наступило одиннадцатое мая и все вокруг цвело и зеленело. Весна вступила в дорфакские леса, по крайней мере, до той их части, куда не добрался пожар, учиненный хоббитом. Но на душе у Фолко было пасмурно. После россказней Шантрапа и Пенопласта, а также пьяных бредней Келаста, Недаста и, особенно, Передаста, он вдруг ощутил, насколько мал тот, казавшийся ему необъятным западный мир. Другой мир, странный и непонятный, где на деревьях развешивали купцов и восславляли разбойников, постепенно раскрывал перед хоббитом все свои тайны. И этому миру, похоже, не было дело ни до магических колец, ни до магов, ни до черных властелинов. Ночная хозяйка (не путать с публичным домом), Леса Чакчак, Ущелье прыгающих горлумов и еще целая куча непонятных слов, все это было не из Красной книги, похоже, что и Саурон, тут был не совсем при чем.