Анна Кувайкова: Танец для демона. Эпизод I

Не знаю, что именно заставило меня встать. Пошатываясь, нетвёрдо стоя на ногах, машинально обхватив себя ослабевшими руками за плечи, я бросила прощальный взгляд на могилу своей матери и, развернувшись, побрела в сторону возвышающейся неподалёку Академии, ужасающе прекрасной в лучах заходящего солнца. Среди могил и склепов я брела в полном одиночестве, да и вряд ли смогла бы заметить, появись хоть кто-то рядом.

Наверное, именно в тот момент, чувствуя себя опустошённой и разбитой, как никогда, и то и дело спотыкаясь, не глядя себе под ноги, поняла, что в этот день частично умерла и я сама.

Не знаю зачем, но я брела в сторону общежития, абсолютно не представляя, как мне жить дальше. Да и… Стоит ли жить вообще?

Солнце неумолимо клонилось к закату, окрашивая проклятый город в красно-оранжевые тона. Освещая оживлённые, стремительно редеющие улицы яркими красками, оно заставляло жителей Мельхиора, спешащих, как всегда, укрыться в своих домах, остановиться на мгновение и поймать последние, не по-осеннему тёплые лучи. Небесное светило словно ласкало уставших от постоянной борьбы за жизнь людей, давая им чуть-чуть свободы, ощущения покоя и немного счастья.

Никто из города некромантов не задумывался о внезапно возникшей странности, они просто наслаждались, впитывая столь редкие в этих местах крохи тепла и покоя…

Одинокая фигура на крыше общежития Академии некромантии стала единственной, кто не смог в полную силу оценить внезапный каприз природы.

Демон, стоящий на покатой черепице, лишь искривил губы в болезненной усмешке, прикрыв глаза. Тонкий силуэт девушки, сломленной внезапно свалившимся на неё горем, едва ли не покачиваясь на ветру, до сих пор оставался перед его внутренним взором. Юная жрица Латимиры покинула кладбище не так давно, скрывшись в общежитии, но эрхан так и не смог заставить себя вернуться туда же.

И дело не в том, что он не смог бы найти подходящих слов утешения, чувствовал себя виноватым в произошедшем или просто не сочувствовал её утрате. Вовсе нет. Он просто ясно осознавал, что через это испытание его воспитанница должна пройти в одиночку. Сама. В её личном горе он был абсолютно лишним…

И поэтому ушёл, едва только на Эльсами каменным грузом свалилось осознание произошедшего. Она не заметила его ухода, вряд ли поняла и сейчас — есть вещи, в которых присутствие даже самого близкого человека будет бессмысленным.

Однако заставить себя уйти далеко эрхан просто не мог, всё это время безмолвной статуей застыв на крыше общежития и наблюдая за фигурой, съёжившейся от боли на могиле. Он ненавидел себя. За молчание, за собственную беспомощность, за безучастие в её судьбе. Ненавидел… Но всё равно титаническим усилием воли заставил себя оставаться на месте, тем самым принимая единственно верное решение. И даже убедившись в том, что Эльсами спокойно добралась до хорошо защищённой комнаты, всё равно не нашёл в себе сил последовать за ней. Хотел, да. Но понимал — ей нужно побыть одной.

Неизвестно, сколько прошло времени, час или два. Солнце уже успело наполовину закатиться за горизонт, когда безмолвный наследник Сайтаншесса вдруг открыл глаза. Сначала в его спальне в общежитии, а после на крыше всколыхнулась Тьма. Стоило ей опасть, как в левой руке эрхана, бездумно вглядывающегося в постепенно замолкающий Мельхиор, возникла скрипка.

Лишь со стороны Ариатар казался спокойным, и лишь ему самому было ведомо, какая буря сейчас бушевала у него в душе.

Отточенным движением скрипка легла на плечо, подбородок демона привычно коснулся изящного корпуса. Без тени сомнений пальцы правой руки совершили едва уловимое движение…

Давно не призывавшийся зачарованный смычок из железного дерева с Острова Драконов и волоса Харона, пегаса принцессы лунных эльфов, появился в руке самого бескомпромиссного из демонов Эштара и лёг на струны. Последняя секунда тишины и…

Над Академией некромантии разнеслись первые, не свойственные ей и немного громкие звуки скрипки, даже чуть резковатые, словно игрок уже давным-давно не брал в руки инструмент.

Но секунда, другая, чуть меняется тональность — и скрипка обретает полное звучание, чёткое и ясное, уверенное. Обретает глубину, мягкость, мелодия становится тягучей, мягкой, тяжёлой уютной пеленой неожиданно ложась на плечи каждого.

На первые звуки, казалось, отреагировали все обитатели Академии.

Ожесточённый спор членов гильдии оборвался на полуслове, стоило только мелодии разлиться в воздухе. Магистры и архимаги примолкли, невольно хмурясь, прислушиваясь, не понимая… и чувствуя, как начинают забывать о том, что говорили. Их дебаты теряют всякий смысл, а магия, уже колющая пальцы самым несдержанным молодым магам, растворяется в пространстве, уютным клубком сворачиваясь где-то в глубине души.