Раймонд Фейст - Дровяной мальчик

И много свадеб играли после этого праздника.

В этом году цуранцы запретили гуляния, и Дирк стоял во дворе среди кучки слуг, глядя, как Микия и Торрен вступают в брак в присутствии лорда Паула и его дочери. Цуранцы позволили Дирку сходить в храм Дайлы за жрецом, чтобы венчание прошло по всем правилам. «Несмотря на присутствие нежеланных гостей, молодые выглядели счастливыми, и большой костер, который Дирк вместе с остальными слугами сложил во дворе, тоже внес некоторое оживление в праздник. Пламя ревело, и стоящим рядом было тепло, но в остальном это был холодный и унылый денек для свадьбы. С гор задувал резкий ветер, и низкое небо было свинцового цвета.

К столу было подано все самое лучшее, что можно было придумать в таких обстоятельствах. Дирк впервые в жизни напился, но вскоре обнаружил, что его желудок не может вместить столько, сколько желудки его друзей. Остальные парни с изумлением смотрели на Дирка, который стоял, привалившись к стене амбара. Его тошнило, в голове у него все плыло, и кровь тяжело стучала в висках.

Каким-то чудом он забрался на сеновал, где теперь ночевали слуги. Как самому младшему ему досталось худшее место, рядом с люком для поднимания сена, и поэтому ночью он ужасно мерз. Если бы Дирк спал здесь один, то замерз бы до смерти. Среди ночи его разбудил крик, донесшийся снаружи из темноты. Дирк заворочался, а его сосед, Хэмми, полусонно пробормотал:

— Что это?

Дирк открыл люк нараспашку и в лунном свете увидел пьяного Хэмиша, который размахивал мечом, держа в другой руке кувшин с сидром.

Он выкрикивал какие-то слова, которых Дирк не мог разобрать, а Хэмми сказал:

— Наверное, он вспоминает какую-то старую битву. Вдруг Алекс воскликнул:

— Цуранцы! Если Хэмиш разбудит их своими воплями, они его убьют. Надо увести его и постараться заткнуть ему рот.

— Если не боишься разговаривать с ним, когда у него в руках меч, валяй, — сказал Хэмми. — Я уж лучше останусь здесь. Я его уже видел пьяным. Он становится сумасшедшим.

— Надо же что-то делать, — сказал Дирк.

— Что? — спросил Хэмми.

— Не знаю, — признался Дирк. Из флигеля выбежали два цуранца и остановились, увидев в лунном свете пьяного старого вояку.

— Вы, вонючие ублюдки! — орал Хэмиш. — Идите сюда, и я покажу вам, как надо пользоваться мечом.

Цуранцы медленно вытащили оружие и о чем-то зашептались. Один из них кивнул другому и отошел назад, убрав меч. Потом он повернулся к флигелю и убежал.

— Пошел за подмогой, — прошептал Дирк, боясь, что второй цуранец его услышит.

— Может, они просто заставят его отдать меч и отправят спать? — предположил Хэмми.

— Может, — эхом отозвался Дирк.

Потом они увидели шестерых цуранцев. Впереди шел их офицер. Офицер заорал на Хэмиша, а тот по-волчьи оскалился и крикнул в ответ:

— Идите сюда! Спойте мне песенку, собачьи дети! Казалось, цуранского офицера раздражает то, что его вытащили на улицу в такой поздний час. Он что-то быстро сказал своим людям, после чего развернулся и, не оглядываясь, ушел.

— Может, они оставят его в покое, — сказал Хэмми. Вдруг из темноты вылетела стрела и вонзилась в грудь старому Хэмишу. Он изумленно посмотрел на нее, упал на колени, а потом завалился на бок, так и не выпустив ни меча, ни кувшина с сидром.

— Боги! — прошептал Дирк.

Цуранцы как по команде повернулись и пошли прочь, оставив мертвого телохранителя валяться в снегу.

— Что будем делать? — прошептал Дирк старшим мальчикам.

— Ничего, — ответил Алекс. — Пока цуранцы не прикажут нам его похоронить, ничего нельзя делать.

— Но это же не правильно, — сказал Дирк, изо всех сил пытаясь удержаться от слез.

— В наши дни все не правильно, — произнес Хэмми, закрывая люк.

Дирк лежал на чердаке, ежась от холода, который был гораздо страшнее зимней стужи.

— Давай я тебе помогу, — сказал Дроген, видя, как Дирк пытается ногой захлопнуть дверь кухни. Снаружи завывал ветер, и Дирк уже в пятый раз ходил за дровами.

— Закрой, пожалуйста, дверь, — сказал Дирк. Новый телохранитель лорда Паула выполнил его просьбу, и Дирк поблагодарил:

— Спасибо. Я должен отнести дрова в большой зал.

Сгибаясь под тяжестью вязанки, он вошел в зал, где обедали лорд Паул и его дочь Аника.

Дирк был очень рад необходимости принести им дрова, поскольку это давало ему возможность украдкой взглянуть на Анику. Она была на год младше Дирка. На прошлый Банапис ей исполнилось пятнадцать, и для юного слуги она была воплощением совершенства. У нее были тонкие черты лица, губы сердечком, широко расставленные голубые глаза и волосы цвета бледного золота. Ее кожа летом покрывалась легким загаром, а зимой щечки ее пылали цветущим румянцем. Фигура ее только-только оформилась, и хотя она была не такой пышной, как у кухарок, грация Аники заставляла сердце Дирка биться быстрее.