Виктор Исьемини - Под знаменем Воробья

— Эй, эй, — встревожился монах, — это что же, новый расход?

— Не беспокойся, поп, — осадил его Ингви, — я заплачу ему из нашей добычи. А добыча будет такая, что я и не подумаю обижаться на скупость твоей платы, понял меня? Так что там с переправой, Рин?

— Они прибудут сюда — сэр Дрилон, солдаты, вассалы епископа. Здесь нарубят лес, сделают плоты… И еще епископ пришлет им барку.

— Одной речной барки мало для переправы.

— Да, конечно. Все переправятся на плотах. Барка возьмет на борт лучников и будет прикрывать тех, что поплывут на плотах.

— Ладно, значит рыцарь Дрилон кого-нибудь пришлет перед прибытием… Через пару дней… Что ж, мы приготовим ему встречу…

Я велел своим прибрать вокруг и уничтожить все следы схватки. Ну и сделать еще кое-какие приготовления. Например, изготовить плот — вдруг придется бежать на тот берег, а я не любитель сжигать корабли. Филька был отправлен в дозор. Естественно, на одного эльфа я положиться не рискнул и мы выслали еще несколько пикетов следить за окрестностями. Неприятельское войско, прибытие которого мы ожидали, не могло передвигаться быстро — дворянское ополчение вообще само по себе не слишком мобильно, да еще и обязательный обоз. Так что наших мер предосторожности вполне должно было хватить — врасплох нас не застанут.

На третий день после стычки в заброшенном хуторе туда прискакал всадник в белом плаще. Рин встретил его, сидя у костра и вяло помешивая в котелке.

— Здорово, Рин! — крикнул он, спрыгивая с седла.

— Привет, Мости, — откликнулся наш пленник, — с чем пожаловал?

Вновь прибывший подсел к Рину.

— Наши идут сюда. К вечеру будут. Пожрать найдется?

— Вот, уху варю. Ребята наловили.

Мне из моего убежища было видно, что при упоминании о «ребятах» щека Рина дернулась, но парень сдержался. Видимо, он уже смирился со своей участью, а может и просто боялся, что эльф держит его на прицеле. Филька со своей легкомысленной болтовней умудрился запугать его куда больше, чем клинки Кендага и каленое железо Торка. Впрочем, вероятно это было следствием промывания мозгов, которое устраивали своим солдатам гевские попы, воспитывая в них злость к нелюдям и страх перед нелюдями. Впрочем, злость и страх всегда идут рука об руку…

Так или иначе, Рин побеседовал с вновь прибывшим, угостил его ухой. Ну и велел передать сэру Дрилону, что все тихо. Ребята постоянно следят за островом — людей из дригского монастыря не видать. При этом он кивнул в сторону берега — там маячили две фигуры в белых плащах… Наши парни, переодевшиеся солдатами епископа.

С этим гонец отбыл. А мы принялись судорожно заканчивать приготовления. Наши дозорные вернулись в лагерь. Последним пришел Филька — он дождался появления колонны людей епископа, поглядел, с кем нам предстоит иметь дело и после этого поспешил короткой дорогой — через лес — к нам. Эльф сообщил, что врагов примерно сотни полторы. Сорок человек — пешие лучники в белых плащах, пара десятков всадников в белом, десятка три на конях — дружинники рыцарей, остальные — сервы, взятые в поход для грязной работы. Ведь кто-то же должен рубить дрова, сооружать плоты и затем грести, ведя эти плоты на остров… Замыкали колонну фургоны. Словом, на нас двигалась целая небольшая армия. И я был уверен, что нам под силу с ними справиться, даже без особого труда, мы ведь ударим из засады. Все дело едва не испортил поп. В последний момент, когда все вроде уже было решено, он вдруг стал ломать руки и выть, что нам нельзя нападать на гевском берегу. И я видел, что мои солдаты к нему прислушиваются. Ведь даже самые храбрые и отчаянные сорвиголовы могут призадуматься, если им предложат не нападать на более сильного врага. Предложат отложить драку. Я пытался утихомирить монаха по-хорошему — не помогло. Тогда я пригрозил, что найду способ заткнуть ему рот, если он не прекратит портить все дело.

— Но если узнают, что мы напали не на спорной земле, а здесь, на территории Гевы — это может быть очень серьезно!.. — бухтел он, — мы не имеем права…

— Ну что ж, — как можно жестче заявил я, — тогда никто не должен будет узнать, как все произошло… Я предполагал кое-кого из армии епископа взять в плен на предмет получения выкупа — придется их прикончить, всех до единого. И учти, поп, это ты своим нытьем обрек их на смерть.

Вы думаете, он смутился? Как бы не так. Наш бравый монах тут же успокоился, сочтя такой вариант вполне приемлемым.

— Ну, если никто не узнает… А уж об отпущении грехов я позабочусь, — засуетился он, — да, чуть не забыл, капитан! Собери-ка наших солдат. Я должен перед боем благословить их оружие. Скорее, пока еще есть время!..