Тамора Пирс - Королева Шутника

Вернувшись за рабочий стол, Али сняла ожерелье.

– Что происходило, пока я была занята? – спросила она.

– Королевский сборщик налогов по Ломбину мертв, – начал Трик. – Королевский губернатор Малубисанга пропал.

Али кивнула.

– Очень хорошо. Это все?

– Да, что касается Рубиньяна и Имаджан, – ответил Трик.

– А как там мой приятель Севмир? – поинтересовалась Али.

– Бин сказал, что он набросал список потенциальных врагов, – пискнул Секрет. – Там Балитанги. Еще Фонфала. Еще Энган.

– Еще Обемэк, – добавил Трик. – Севмир сейчас спит.

– Он выпил слишком много вина, – объяснил Секрет. – И заснул лицом на столе.

– Бин спросил, не стащить ли у Севмира этот список, – сказал Трик.

Али потянулась:

– Севмир просто напишет его еще раз.

– Да, но когда он проснется, то увидит высохшее перо, открытую чернильницу и пустой стол, – объяснил Секрет. – Бин сказал, что он будет искать всюду, и только потом поймет, что кто-то украл список.

– Бин сказал, что Севмир будет дергаться, и пить, и подозревать своих людей, – добавил Трик. – Он подумает, что его подсиживают, пытаются убрать, и что за этим стоит Рубиньян. Бин сказал, что Севмир по любому поводу выходит из себя. Бин сказал, что чем больше он сердится, тем меньше доверяет людям.

«Мало им, что я обучила их агентурному ремеслу; теперь они стараются мыслить, как люди, – подумала Али. – Интересно, хорошо это или плохо?»

– Скажи Бину, пусть он заберет этот список, если получится, – сказала она, – И если Бин придумает, как еще он может насолить Севмиру, пусть даже не спрашивает меня, а сразу действует.

«Я велела действовать самостоятельно своей команде, – сказала она себе. – А что мешает мне и темнят спустить с поводка?»

Через минуту Трик сообщил:

– Бин очень доволен. Он утащил список в уборную Севмира.

– И собирается утопить его в выгребной яме, – пояснил Секрет.

Али кивнула. Какие забавные эти темнята. «А в выгребную яму хорошо бы отправить самого Севмира, – подумала она. – Всех их – в выгребную яму».

Али работала с бумагами до тех пор, пока желудок не напомнил ей, что она пропустила обед. Тогда она вышла из кабинета, чтобы взять холодного мяса, хлеба и каких-нибудь фруктов. С едой в руках Али отправилась в сад и вошла в Павильон секретов. Ей хотелось какое-то время побыть одной и спокойно подумать о Навате и тех чудесных вещах, что произошли прошлой ночью. Устроившись в углу Павильона, Али закрыла глаза, чтобы лучше вспоминалось, и задремала. Когда еда выпала у нее из рук на землю, крошечный кударунг накинулся на угощение.

Али проснулась от шума, произведенного кударунгом, и от того, что на нее упала какая-то тень. Она вскочила на ноги, сжав в каждой руке по ножу, и тут же поняла, что перед ней стоит Улазим.

Он наклонился, чтобы погладить кударунга, и с уважением посмотрел на Али.

– Быстро, учитывая, что ты едва проснулась, – заметил он. – Это я всегда и подозревал: даже когда ты спишь, у тебя в одном веке дырочка проверчена.

– Только иногда, – ответила Али, смущенно улыбнувшись. Она опустила ножи.

– Нават отправился повидаться со своим народом. Он сказал, что вернется к ужину. А у тебя есть для меня новая информация? – проговорил Улазим, и уголки его глаз сощурились в потаенной улыбке.

Али кивнула и рассказала ему о новостях с Ломбина и Малубисанга:

– Люди Номру восстают против монархов, и это плохо.

Улазим кивнул:

– Номру ведь главный землевладелец на Малубисанге.

Али прикусила губу. Интересно, а как поведут себя рэка?

– Думаю, люди из поместий Фонфала не отстанут, – Али внимательно посмотрела на Улазима, чтобы не пропустить его реакцию. – Они были друзьями до побега герцога. И они соседи по Малубисангу.

Тонкая улыбка Улазима превратилась в кривую ухмылку:

– И семейство Номру, и семейство Фонфала принадлежат все к тому же четко очерченному кругу луаринов, – сказал он. – И какие у меня с ними сейчас могут быть дела, если они никогда и ничего не делали?

– Дов – одна из них. Полагаю, они сейчас сгорают от нетерпения что-нибудь предпринять.

– Я должен это обдумать, – ответил Улазим. Он помолчал, затем улыбнулся. – Приятно видеть тебя такой – не совсем отвлеченной… другими делами.

Али скорчила ему гримасу. Вид черной повязки на руке Улазима мгновенно лишил ее хорошего настроения.

– Наверное, мне бы тоже стоило носить траурную повязку.

– Не чувствуй себя виноватой за то, что осталась в живых, – посоветовал Улазим и обнял ее за плечи. – Я чувствую вину, которой хватило бы на дюжину человек.