Алан Кэмпбелл - Ночь шрамов

Черные сутаны продолжали молча наблюдать за происходящим. Кто-то склонился над сбитым с ног стражником. Придавленный собственными доспехами, тот кашлял и хрипел, захлебываясь слюной и пытаясь вдохнуть.

Господин Неттл уже не помнил, как долго его били. А со временем и вовсе перестал ощущать градом сыпавшиеся удары. Каждый раз лишь боль резко обжигала тело, словно языки пламени в преисподней. Из глубины забытья он только слабо чувствовал, как металл впивается в плоть, как шершавые доски царапают кожу, как кровь пузырями хлещет из носа, не давая сделать вдох. Это могло длиться минуты. Или часы.

Наконец стражник отступил.

— Исчезни! — Он тяжело дышал, направив дрожащими руками острие копья прямо в шею противника. — Иди! Убирайся к черту! Исчезни!

Неттл попытался сдвинуться с места, но каждая клеточка его тела стонала от такого насилия. Боль с новой силой охватила плоть, его затошнило. Тогда он резко оттолкнулся руками от пола и встал на колени. Левый глаз опух и совсем не открывался, ребро было сломано, а парочку зубов пришлось выплюнуть вместе с кровью.

Даже не взглянув на обидчика, Неттл подполз к телу дочери. Медленно и осторожно завернул холодную руку обратно в саван — на белом полотне остались алые капли крови.

Он обхватил Абигайль руками и тяжело поднялся. Его шатало: она вдруг стала невероятно тяжелой. Ноги тряслись, но Неттл заставил себя выпрямиться. Эхо громкого вздоха отразилось от стен храма.

С непокрытой головой, разбитым и окровавленным лицом, стиснув зубы, несчастный отправился назад через мост. Рукава сутаны свисали клочьями. Неттл дикими глазами уставился на толпу траурных одежд. И те расступились перед ним, словно воды черной реки, что разбиваются о нос лодки, теснясь как можно дальше и наблюдая за ним из-под опущенных капюшонов. Испуганные голоса зашептали за спиной.

Одинокий путник пересек мост. Кровь бешено стучала в висках.

Зайдя в тень металлической опоры у входа на мост, Неттл поднял Абигайль над самым краем чернеющей пропасти. Еще раз взглянул на смятую ткань, скрывавшую ее лицо, на выбившиеся локоны волос, и слезы смешались с кровью на его щеках. Белый саван вспыхнул на мгновение, словно огонек, и исчез в бездонной темноте.

Ручка ножа больно впилась в бок, и Неттла охватило желание тоже метнуть его в яму, хотя эта железяка недешево обошлась ему. Что теперь от ножа проку? Разве мог он подобраться к тому, кто сделал это с Абигайль?

Чтобы убить ангела, понадобится куда более опасное оружие.

Дилл внезапно проснулся и глубоко вздохнул, все еще охваченный ночным кошмаром. Он был там один, задавленный холодной тьмой. Нет, не один: была еще девушка. Черные глаза, красный рот, белые зубы. Когда он пытался вспомнить, ее лицо ускользало, оставляя лишь ощущение красоты и ужаса.

Она плакала или смеялась?

Было уже утро, и Дилл лежал лицом вниз на подушке в собственной слюне. От свечей остались лишь расплавленные огарки, в камине тлела зола. Солнечный свет полосами пробивался через пыльное окно на восточной стене. Мальчик уставил слипшиеся от сна глаза на изображение в витраже — его предок Кэллис, вестник бога и командующий архонами Ульсиса, распростер крылья и занес меч над головами трепещущих язычников. Пылинки стеной висели в лучах утреннего света, переливаясь от золотого до розового и голубого.

Дилл чихнул, вытер рот рукавом ночной рубашки и нехотя поднялся с кровати. Потянул руки, ноги и крылья. Ужасно чесались глаза.

Мальчик застонал. Только не сегодня, пожалуйста, только не в день церемонии.

Тщетно. Глаза были совершенно неподходящего цвета, абсолютно неприемлемого.

Просто нервы.

Он и должен был нервничать. Его напугала темнота, поглотившая его сон.

Сегодня я в первый раз возьму меч.

Глазами можно заняться и попозже, а сейчас нужно умыться. Вода в ведре была ледяная, и мальчик обливался ею, пока не перехватило дыхание. Он стоял голый и мокрый и дрожал, обхватив себя худыми руками. Намокшие перья прилипли к спине.

Форма лежала на стуле так, как он ее вчера и оставил: аккуратно сложенный свиток тяжелого бархата, отличного качества парча отливала серебром. Новые сапоги стояли тут же, от них пахло начищенной кожей. Но висевший над камином меч затмевал все остальное.

Лезвие манило мальчика, тем не менее к нему нельзя было прикасаться, не сейчас. Сначала надо привести все в порядок, а первым делом собрать улиток. Сегодня утром их было только семь: одна у камина, одна под окном, другие прилипли к стенам на разной высоте. Самая большая была с грецкий орех, а самая маленькая не больше ногтя на мизинце. Дилл осторожно снял их и убрал в корзину с другими улитками. Их там уже было штук сорок. Слизней наползало так много, когда они чувствовали близость дождя.