Дмитрий Гаврилов - Дар Седовласа, или Темный мститель Арконы

Тяжелыми усталыми шагами хозяин измерил горницу.

— Стало быть, против меня, темного и бессердечного козни строите? Ой, нехорошо, мать! А что ежели я осерчаю — тогда как?

Ольга молчала, молчала и хозяйка, лишь колесо её постукивало за окном.

Но Он и не искал ответа, потому что знал Все:

— В любом Творении моя доля — ровно половина. Та самая половина, что никак не удовлетворится собой. Я вел твоего героя по жизни с самого рождения. Он мог бы достигнуть большего, но такова уж природа смертных — им не жить без любви. Осознав свое одиночество до конца, даже самые могучие из них погибают, лишившись ее.

Ругивлад бежал от людей, не желая причинять им боль, а выходит — спасался от себя, заключая собственную душу в узилище. Он был моим орудием, самым непокорным из всех. До сих пор никто, получив Дар, не смел ему так сопротивляться, как то делал всю жизнь твой любимый. И он преуспел в ослушании. Хотя от любви до ненависти — один шаг, и ровно столько же от ненависти до любви.

Я проверял вас. И больше ни тебя, девица, ни волхва твоего пытать не стану! Проси чего пожелаешь, проси не лукавя — все так и сбудется… Загадай про себя желание!

— Ну, и хвала Роду! — заключила старшая Пряха, гладя маленькую, хрупкую, вздрагивающую в рыданиях Ольгу по шелковистым волосам.

И черный кот, довольно урча, терся о ножку.

— Что мурлычешь, бездельник? Пора в обратный путь? — сказала Макощ, — Самой-то гостье не поспеть!

— Я поведу ее! — заслышали они юный голос, — Одолжишь сандали?

— А, сынок? Давненько не захаживал! — обрадовался Седовлас.

— А что мне с мертвяками делать? Я ж не извращенец какой? — отозвался собеседник.

— Все такой же остряк! Весь в меня! — похвалился Седовлас.

Видит Ольга за окошком толи юноша стоит пригожий, а может — красна девица. Не бывает таких ладных!? Белы кудри спадают на плечи, да и кожа белее снегов.

— Ступай! — кивнула Пряха, — Этот точно выведет, куда надо, хоть и большой путаник! Он затем и прибыл.

— Эй, мать! Куда черевья запропастились? — бурчал Седовлас, перебирая какой-то хлам в массивном сундуке.

Тут же из под широкой ладони старца выпорхнула, может, птица, а, может, и не птица. За ней и вторая! Кот прыгнул. В когтистых лапах трепыхалась крылатая сандаль.

— Гули! Гули! Гули! — позвала хозяйка другую.

Черевичка послушно села на руку, заворковала.

Баюн уж прилаживал первую на девичью ножку. Она пришлась как раз в пору. Только вторую надели — как замашут крыльями, Ольга едва устояла.

— Цыц! Будете озорничать — все перья повыдергаю! — пригрозил кот.

Седовлас вывел гостью на крылечко, где сидел-посиживал юноша.

— Гм! А ты ничего? — задумчиво проронил парень, разглядывая девушку.

— Не про тебя она! Не про тебя! — успокоил его хозяин, а затем, обернувшись к Ольге, прибавил — Все, что просила — сбудется! В том не сумлевайся!

— Прощайте! — отвечала она, потупив очи.

— До свидания! — усмехнулся Седовлас.

Едва Ольга сделала шаг с крыльца — мир закружился, стирая грани, а она запорхала мотыльком в пустоте. Сгладились все черты, затем и вовсе стало темным-темно.

— Не бойся! — вспыхнула белая звездочка.

— Ничего не бойся! — вспыхнула другая.

— А я и не страшусь! — возразила она, пытаясь направить свой полет.

— Храбрая девушка! — отозвался белый юноша, протягивая руку, — Держись!

— Удивительно! — думала Ольга, — Вроде, и парень, а ладонь-то девичья?

— Мне другой не полагается! — улыбнулся проводник, — Ну, что? Полетели?

— Полетели?! А куда? — недоумевала она.

— На Свет! — ответил бог.

И тут же в ужасающей звездной пустоте пролилась дивная, ни с чем несравнимая по простоте мелодия. А к ней были слова — может, это пел её юный водчий, а может, девушке только казалось, что он исполняет песнь. Не все ли равно! Да и какие это были слова? Сколько не пыталась запомнить — они ускользали быстрее.

И звездочки танцевали в такт незатейливым звукам невидимой дуды.

Воздух корчмы был наполнен дивными запахами, от которых у путника аж слюнки потекли. Хозяин, завидев у дверей высокую фигуру черного волхва, мигом разобрался с каким-то словоохотливым посетителем и поспешил к словену. Дела в последнее время шли неважно, князь прижимал торговцев налогами, те повышали цену. Волей-неволей, владельцу заведения не оставалось ничего, кроме как следовать их примеру. От того завсегдатаев сильно поубавилось, и приход щедрого чужеземца сулил удачу.