Дмитрий Сорокин - Оберег

Близилась ночь. Роса уже легла на траву, похолодало, и первые звезды зажигались на стремительно темнеющем небе. Стрекотали кузнечики в траве, ночные мотыльки то и дело сослепу тыкались в лицо, Руслан лишь досадливо отмахивался. Над ухом давно занудно пищал комар, но сесть и испить богатырской кровушки, впрочем, не решался. Из ближнего леса вылетела на охоту сова.

— Знаешь что, Шмель, — пробормотал Руслан сонно, — что-то утомился я ехать. Давай-ка здесь заночуем. Отойдем от дороги вон за те кущи, там и устроимся. Ты как, а?

— А что, вот и я говорю, давно пора отдохнуть! — ответил конь, польщенный тем, что хозяин с ним как бы советуется, и свернул с наезженного тракта к густому кустарнику.

Руслан заснул мгновенно. И сразу же с головой окунулся в яркий сон.

Мила бежала по лугу в красивом белом платье. Голову ее украшал венок из васильков, таких же бесконечно синих, как и ее глаза. Под пение жаворонка девушка кружилась в танце, подставив белое лицо ласковым лучам солнца. Руслан сидел на камне, жевал травинку и с восхищением смотрел на невесту. Сзади зашуршали кусты. Богатырь не пошевелился, лишь скосил глаза: рядом ли меч? Рядом. Шорох прекратился.

— Ай-ай, Руслан! — покачал головой Рыбий Сын, являясь пред светлы богатырские очи. — Будь я злыдень, лежать бы тебе сейчас без доверчивой твоей головы.

— Я тебя учуял. В противном случае ты сам давно бы уже без головы отдыхал. С чем пожаловал, друже?

— Да вот, Руслан, не пойму я что-то. У тебя вроде как все хорошо, вон и Людмила твоя рядышком…

— Да, и что?

— А то, что наш старый приятель Черноморд как воровал девок, так и по сей день ворует. Вчера в Чернигове разбойствовал… А ты тут на лаврах почиваешь… Вон, на коня своего посмотри, разожрался, еле ступает, как кобыла брюхатая…

Руслан посмотрел на Шмеля. Тот, и впрямь, слишком пузатый, бочком-бочком, странно как-то перемещался по тому же лугу. Внезапно картинка несколько расплылась, конь принялся худеть на глазах, вот он пошел уже рысью, перешел на галоп. Послышался дробный стук копыт, конь подскакал к хозяину, ткнулся влажными губами в ухо:

— Хозяин, просыпайся, как бы чего не вышло…

Руслан молниеносно открыл глаза, сел, положив руку на рукоять меча.

— Как бы чего не вышло. — повторил Шмель. — Скачут сюда, и их немало.

— Стой здесь и молчи. Вообше ни звука! — прошептал Руслан, выглядывая из кустов. — И спасибо, что разбудил.

Конский топот приближался, на дороге забрезжило какое-то сияние. Чуть погодя Руслан разглядел, что это были всадники, десятка два-три, некоторые с факелами. В полном молчании пронеслись они галопом мимо, не обратив на кусты, в которых присмотрел себе ночлег богатырь, ни малейшего внимания.

— Эва… — Руслан растерянно посмотрел им вслед. — Древляне, Ящер их побери! Чего это они здесь делают, интересно? И куда собрались на ночь глядя в полном вооружении? Ох, Шмель, чует мое горемычное сердце, это все неспроста… Перекусил? Вот и славно. Спокойный ночлег, похоже, отменяется: от вооруженных древлян ночью в полянских землях ничего хорошего ждать не приходится…

Руслан старался держаться не менее чем в версте позади древлянского отряда, чтобы до поры до времени не выдавать своего присутствия. Своим обострившимся зрением он хорошо различал фигуры скачущих впереди воинов.

— Шмель, ты как, в драках бывал?

— Это смотря в каких. — осторожно ответил конь. — Однажды, было дело, один из моих прежних хозяев, купец Тугомысл, с перепою затащил меня в корчму. «Я, — говорит, — великий Калий Гуль, амператор ромейский. Поклоняйтесь все моему коню!». Ну, ему там и поклонились двумя лавками по темечку… Жаль, по трезвости ничего так хозяин был. Так что бывал, бывал я в драках.

— А в боях?

— Вот этого не приходилось. Не боись, богатырь, сдюжу.

— Смотри, не подведи. — сурово произнес Руслан. — И глянь-ка, светится впереди. Никак, весь. Ну-ка, давай быстрее, пока наши приятели там бед не понавытворяли…

Чутье не подвело Руслана: древляне собирались крепко позабавиться: замыслили они добыть себе жен по древнему, дедами-прадедами завещанному «зверинскому» обычаю: умыканию уводом. Если в некоторых других племенах, где тоже сохранилось умыкание, оно происходило по согласию, то древляне не захотели отступать от обычая ни на шаг: поймал девку за косу, перекинул поперек седла — и ходу…

Охотников было не два и не три десятка, а ровно две дюжины. Все молодые, не старше двадцати, рослые, мускулистые, и у всех в крови гуляет хмельной мед пополам с молодым гонором. Они затеяли не только жен добыть, но еще и развлечься, выказать друг перед другом удаль молодецкую, пожечь да порезать ненавистных полян, что запросто подставили выю под русово ярмо.