Владимир Перемолотов - Тень воина

— Не зевай…

Гаврила посторонился, пропуская товарища вперед.

— Колдовство… — с почтительным придыханием сказал Гаврила. Ему хотелось добавить еще что-то значительное, но слов больше не было.

— А то… — совсем по-хозяйски, словно все это было его или уж, по крайней мере, он тут своими руками раз в два дня пыль вытирал, отозвался Патрикий. — Конечно колдовство… Ещё бы тут не было колдовства… Тут колдовства по самую ширинку… Чего ж ты хотел в доме у волшебника?

Войдя, он, как и Гаврила, остановился, не спеша идти, и вертел головой, но в его взгляде не сквозило любопытства. Он вытащил из-за пазухи свернутый трубкой кусок кожи и сорвал восковую печать.

— Ладно…, — сказал он вчитавшись в написанные императорским писцом строки. — Тут мы с тобой разделимся.

Он хмыкнул, словно вспомнил что-то веселое.

— Ты волшебника своего ищи, а я тут по своим делам похожу.

— В чужом доме, — усомнился Гаврила. — Без хозяина…

— Ничего! — засмеявшись хлопнул его по плечу любимец Императора. — Он добрый. Не обидится…

Уже не тратя времени на товарища, он двинулся вперед, внимательно оглядываясь по сторонам, бормоча в полголоса.

— Чёрная коробочка, коробочка черная… Третья куча от входа справа… Пихонга — надо же…

Он уходил вперед и слово, устав биться в каменных стенах потихоньку стихало. Несколько мгновений Гаврила топтался у входа, Ему все казалось, что Джян-бен-Джян вот-вот объявится. Из стены вылезет или из одной из золотых куч, что одна за другой уходили в глубину сокровищницы. Пока он ждал Патрикий скрылся в золотом сиянии и он, чтоб не остаться одному двинулся следом, забирая влево, так что вскоре их разделила груда золотых монет. Гаврила задел её, и та разъехалась. Глядя как монеты опережая одна другую катятся по полу, Масленников спросил:

— Интересно, зачем ему все это?

— Золото? — спросил Патрикий, высунувшись из-за кучи.

— Ага…

— Ну, ты спросил… — засмеялся товарищ. Он звенел чем-то невидимым. То ли нагребал золото в мешок, то ли наоборот, выгребал из мешка.

— Нет, серьёзно. Зачем ему золото, если он только бровью шевельнет, и будет у него этого золота — хоть ведром черпай…

— Потому и собирает, — назидательно сказал Патрикий, — чтоб не обесценилось, чтоб в мире его меньше стало… А то что это будет, если в нашем мире оно так вот по всем углам валяться будет?

Гаврила представил себе то, о чем говорил Патрикий — золотой ухват, золотой топор и золотой горшок для каши и вздохнул.

— Точно… Когда золото как навоз по всем углам лежать будет это нехорошо…

Патрикий недослушал, вдруг охнул восторженно и бросился в сторону. Тут же там загремело железо, струёй полились монеты.

— Неловко, все же как-то… — крикнул ему в спину Гаврила. Он повернулся, стараясь за этим великолепием найти его хозяина. — Эй! Кто живой есть?

Патрикий выглянул из-за золотой кучи, засмеялся и опять нырнул в колдовские закрома.

— Тут живые, похоже, лишь ты да я, да мы с тобой…

И опять там что-то загремело и звякнуло, словно струна порвалась, обрушилось, раскатилось золотыми монетами. Патрикий в голос выругался.

— Что ж у него все тут не как у людей… Надо же у колдуна и — веревки гнилые…

Гаврила обошел гору какой-то рухляди, похожих на полтора десятка сосулек, связанных между собой золотой проволокой, поцокал языком. В сосульках мерцал и струился свет, чудесным образом переходя из малинового в зеленый. Патрикий не удержался — тоже посмотрел…

— Чудно…

— Да тут всё чудное… — отозвался Гаврила, поглаживая попавший под руки ковер. Он уж и не знал куда смотреть. — А главное чудо то, что хозяина нет. Слуг вон полон двор, а сам…

Он вдруг округлил глаза.

— А вдруг он невидимый? Подумает, что мы сюда воровать пришли и как…

— С колдуна станется, — быстро согласился Патрикий, отчего-то ничуть не испугавшись. — Давай возьмем что-нибудь на память и пойдем отсюда. В другом месте его поищем.

Он сунул что-то за пазуху и, во весь рот улыбаясь, добавил:

— А ты и впрямь счастье приносишь… Чего стесняешься? Возьми вон каменьев… Или золота в сапог натряси…

Он пнул древнего вида сундук, и из того покатились крупные жемчужины, дробя тишину, словно дождевые капли. — Все одно это теперь императорское.

— Как это — «императорское»? — не понял Гаврила. — Колдун ему это подарил?

Патрикий прикусил губу, но быстро нашелся.

— Раз наш отряд замок захватил, значит, это все теперь императору и принадлежит.