Р. Артемьев - Вторжение

— Да.

— Тогда начинаем.

Я вошел в коридор и медленно двинулся вниз, в сторону широкой арки, ведущей непосредственно в камеру. По опыту я знал, что рядом с проходом всегда сидят несколько слабых тварей, которые могут помешать пройти внутрь и прочувствовать свиту королевы. Их надо уничтожить или выбросить из перехода, хотя бы на короткое время. Тогда можно будет заглянуть внутрь камеры, бросить Огненную Призму и посчитать свиту.

Никого. Только ощущение давящего взгляда, равнодушного, внимательного. Всепроникающего. Я сделал еще пару шагов вперед, но аур тварей не разглядел. Даже при том, что я не решался использовать свои ментальные способности, ауры я должен был разглядеть, хотя бы одну. Ничего. Никакого присутствия, только красно-серые стены и знакомое призрачное марево.

Перед входом в камеру неясное чувство заставило меня замереть. Показалось, или Хозяин шевельнулся? Прошло две минуты, огромный срок, но движения в ментале не было, давление на ауру тоже не менялось. Скорее всего, нервы шалят.

Я вслепую бросил активированный артефакт в камеру и отскочил назад. Несмотря на взрыв, вчистую выжегший добрых двадцать метров, изнутри по-прежнему не доносилось ни звука. Даже присутствие королевы не ощущалось, хотя уж ее-то я должен был почувствовать еще в коридоре. Поколебавшись, я заглянул в арку проема.

Абсолютно пустая пещера. Никого. Если бы не присутствие Хозяина, мощно давившего на мой щит, я мог бы решить, что передо мной королевская камера после зачистки, когда ученые уже вывезли все мало-мальски ценное и объявлена эвакуация. Я переступил через порог, привычно продавив лицом тонкую пленку перехода.

Раньше я считал внимание Хозяина пристальным, думал, он сосредоточен на мне. Чтобы понять, насколько я ошибаюсь, мне пришлось попасть в центр его владений. Только когда предмет его интереса оказался рядом, Он отвлекся от остальных дел и взглянул на вторгшуюся в его владения букашку.

Он прошел сквозь щиты, не обратив на них внимания. Я понимал, что при желании Господин мог бы сокрушить их своей силой, но Он не счел необходимым, может быть, из боязни повредить хрупкий разум, или по какой-то иной причине. Его разум включил мой в себя, растворил, познавая и вбирая в себя всю мою сущность, от самых истоков. Он взял все — первый младенческий крик, прикосновение матери, школьная драка с одноклассником, разбитая коленка, предательство любимой девушки, добро и зло, знакомство со Светой, лица друзей.

На короткое мгновение Он стал мной, одновременно оставаясь чем-то неизмеримо большим. Думаю, пожелай этого Хозяин, и я смог бы влиться в его мысли, ощутить их на вкус. Сгореть от осознания собственного несовершенства. Много позднее, по крупицам восстанавливая этот миг, я понимал — мощь прикоснувшегося ко мне существа была слишком велика.

Господин видел мир намного глубже и ярче, чем кто-либо иной. В тот короткий момент, что я краем сознания улавливал проносящиеся в его разуме образы, я ощущал Вселенную во всей ее полноте: самые глубокие пласты ментала, где скользили неведомые людям сущности, исход душ из отслуживших свое смертных оболочек, их путь к сияющим престолам Тех-Кто-Вправе-Судить. Я видел гибель миров и сотворение галактик, понимал предназначение каждого живого существа. Я слышал шепот звезд и понимал голос океана, судьба была древом, и я решал, какой побег должен уцелеть. Господин отличался от человеческих псионов намного больше, чем псион отличается от неинициированного человека. Быть может, никогда не виденные мной боги Папы Джима и смогли бы понять глядевшее в меня существо. Я — не смог. И вряд ли когда-нибудь смогу.

А затем он ушел. Оставил меня одного. Невозможно описать нахлынувшее на меня ощущение потери, даже человек, лишившийся обеих рук, не чувствует себя таким ущербным. От меня отсекли нечто бесконечно дорогое, короткое прикосновение чего навсегда стало смыслом жизни. Мир стал серым, пустым, жизнь казалась бессмысленной без радости прикасания к величию Высшего. Кажется, я закричал.

Сегодня первый день, когда ко мне допустили посетителей. Данил говорил, что раньше было нельзя, якобы моя энергетика еще не готова к прикосновениям других аур. Он даже других целителей ко мне не допускал, готовил и убирал сам. Бросил все дела и потратил на меня больше месяца.

На пятьдесят километров вокруг Данил — единственный человек, и тот старается держаться подальше. Первую неделю после того, как меня вынесли из камеры, я провел на Амазонской базе, целители и ментаты пытались понять, что со мной произошло. Бесполезно. В конце концов приехал Данил, забрал мое бесчувственное тело и затребовал у Сергачева «тихое местечко без людей. Совсем». Не помню, что он со мной делал, но вот уже четыре дня, как я стал с ним разговаривать. Постепенно выхожу из апатии, охватившей меня после разрыва связи с Хозяином, и даже немного рад прибывающим гостям. Данил думает, что это будет сюрприз.