Р. Артемьев - Вторжение

— Ты можешь сегодня отдать мне все отчеты, а завтра проводить в подземелье? Я хочу посмотреть на новых тварей, оценить их способности.

— Да — Таггарт устало кивнул — конечно. Все равно ни китайцев, ни хунганов тоже нет.

Непривычно было видеть этого сильного, уверенного в себе человека поникшим. О, конечно, подчиненным он демонстрировал бодрость и уверенность в успехе операции, но спрятать свой истинный эмофон от ментата моего уровня сложно, особенно если в друзьях у тебя нет Призрака. Или его коллег. А Паладин, при всем моем к нему уважении, всегда отличался некоторым презрением к «нечестным уловкам» или тому, что он считал таковым. Будучи блестящим бойцом, специализировавшимся на стихии Света, он мало обращал внимания на остальные составляющие магического искусства. Даже обнаружение противника оставлял на своих более опытных соратников (европейцы шли по пути специализации, некоторые бойцы сознательно ослаблялись в боевых аспектах в угоду сильно развитой чувствительности).

Поэтому Паладин с нашей первой встречи ругал меня за увлечение менталом и общением с духами. Он считал, что сосредоточься я на росте оболочки и овладении новыми знаками, мои способности как бойца развивались бы куда сильнее. Возможно, он прав, но лично я предпочитал универсализм.

Это была одна из первых моих командировок в качестве наблюдателя. Спустя год после гибели Ястреба и Пивовареня европейцы зачищали крупное гнездо в пустыне Тар, на границе Индии и Пакистана, и пригласили представителя СБР. Вообще я до сих пор удивляюсь, почему чужаков заметили так поздно.

Невнимательность индийских пограничников уже в то время никого не шокировала. Появления первых Гнезд и объявление о Вторжении переполнило чашу конфликта, и она пролилась на многострадальную землю Индостана. Причем псионы тут были ни при чем, народ, привыкший к чудесам факиров, гуру и прочих «просветленных», к новых фокусникам отнесся поначалу более чем индифферентно. Видишь какие-то знаки? Ну и замечательно. Умеешь понимать язык зверей и птиц? Все маги так делают, придумай что-нибудь новенькое.

Индию взорвала этническая разобщенность. Мусульмане резали индусов, те мусульман, сикхи объявили о возвращении гуру Нанака и возрождении государства в Пенджабе, маратхи кинули клич «Махараштра для маратхи» и начали раздавать оружие крестьянам. Многочисленные последователи разнообразных сект с ожесточением дрались между собой, выискивая в текстах священных книг советы как жить дальше. Толпы людей стекались в окрестности Гнезд, чтобы безропотно подставить шеи посланникам Шивы и матери Дурги, убитый чужаком считался попавшим в рай. Собственно говоря, с тех пор ситуация слабо изменилась, центральное правительство в Индии существует больше на бумаге.

Совсем другое дело Пакистан. Мусульмане по всему миру довольно быстро приняли псионов, вовремя вспомнив об учении суфиев и удачно адаптировав его к современным реалиям. Большую роль сыграло и то, что среди первых мусульманских псионов было несколько Фатимидов. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, но почти все улемы не увидели в появлении магических способностей у людей чего-то страшного, вовремя вспомнив, что все происходящее в мире — как добро, так и зло, а также все дела людей обусловлены волей Всевышнего. Результаты такого единодушия вылились очередной волной терактов на многострадальный Израиль. Впрочем, вскоре арабский мир превратился в арену боя: сначала развалился на куски Ирак, который американцы больше не могли контролировать, потом Сирия вторглась в Ливан, курды в Турции подняли восстание, в Египте произошел президентский переворот. Под шумок саудиты захапали Кувейт.

У Пакистана хватало своих проблем, и на посторонние он не отвлекался. С одной стороны у него была обезумевшая Индия, с другой — развалившийся по племенному признаку Афганистан, на границе с Ираном произошло несколько неприятных стычек. Имея пятую часть населения шиитов, а остальных — суннитов, да еще сильное разделение по национальному признаку, военное правительство прикладывало отчаянные усилия, чтобы не допустить гражданской войны. Пограничники имели право стрелять без предупреждения, чем вовсю пользовались, но и службу несли тщательно. Как они Гнездо просмотрели, я не понимаю.

Лично я считаю полученный на той зачистке опыт очень ценным. В целом, европейцы действовали по схожей с нашей методике, хотя имелось несколько существенных отличий. Например, упоминавшаяся выше специализация. Европа изначально обладала большими человеческими ресурсами, как следствие, псионов тоже было больше, чем у нас. Поэтому они могли создавать стабильные команды бойцов, в которых кто-то отвечал за медицину, кто-то за ментал, один защитник и один-два ударника. В России же, при ее огромной территории, народу намного меньше, боевых псионов всегда не хватало. Переход бойцов из одного подразделения в другое был обычным явлением, постоянные команды создавать не было смысла. Конечно, каждый командир учитывал сильные и слабые стороны бойцов, развитие индивидуальных способностей поощрялось, но в целом мы ратовали за универсализм. Только в последнее время мне удалось создать несколько взводов по западному образцу, до этого возможности не было.