Вадим Панов - Кафедра странников

— Вряд ли это поможет, — вздохнул профессор. — Генерал подчиняется напрямую Москве, а начальник местного КГБ — его приятель. Максимум, на что мы сможем рассчитывать, что письмо отправится по инстанции…

— В самом лучшем случае Александрова снимут, а Трон продаст американцам его преемник, — отрезал Моня. — К тому же, поскольку нет сомнений в том, что наш генерал делится с вышестоящим товарищем, письмо наверняка ляжет под сукно. — Моня холодно посмотрел на Плотникова и Зябликова. — Я, ребята, эту страну люблю, но отдаю себе отчет, какой бардак здесь сейчас творится. Империя рухнула, страха нет, будущее в тумане, и каждый продает все, до чего может дотянуться. Если на артефакт есть покупатель — считайте, что Россия его потеряла. Это факт.

— Ты прощупал свои каналы? — после паузы спросил Плотников.

— К сожалению, мой авторитет в Красноярске не действует, — развел руками Кунцeвич. — Мне вообще не следует здесь находиться. Извини, Иван.

— Где ты сможешь помочь?

— Если мы доставим Трон в Краснодар, я найду надежных людей, которые припрячут его до лучших времен. Или помогут вывезти через Новороссийск. В любом случае там у нас будут развязаны руки.

— Что вы хотите делать с артефактом? — тихо спросил Зябликов.

— Еще не знаю, — честно ответил Иван. — Возможно, действительно спрячу здесь, в России. Возможно, переправлю за границу. Трон сам скажет, какой вариант его устроит больше. Но все это — будущее, сейчас же мы должны думать о том, как помешать генералу Александрову.

— Да, — пробормотал Валентин Павлович. — Сейчас это главное.

— Вы поможете?

Профессор помолчал, нервно провел рукой по скатерти и кивнул:

— Да.

— Почему? — быстро и жестко спросил Моня. Зябликов в упор посмотрел на Кунцевича.

— Потому что иначе я не могу. Трон должен остаться в России.

— Мы этого не гарантируем.

— Но мне кажется, что рано или поздно Иван вернет его сюда.

— Это так?

Плотников серьезно кивнул:

— Если Трон этого захочет, то обязательно.

— Вот и все, — улыбнулся профессор. — Вы патриот, Иван, несмотря на американский паспорт в кармане. А генерал Александров — торгаш. Мне кажется, это достаточный мотив, чтобы помогать вам.

Плотников крепко пожал протянутую Зябликовым руку.

— Хорошо, что мы можем доверять друг другу, — резюмировал Кунцевич. — В свете того, что нам предстоит, это очень важно.

— Ты знаешь людей, которые могут помочь? — вернулся к делам Иван.

— Знаю, — кивнул Моня. — Мне дали наводку на бандитов, но я к ним не пойду.

— Почему?

— Потому что я им не верю, — спокойно ответил Кунцевич. — Это первое. А второе: на случай неприятностей у нас должен быть козырь в рукаве. Этот козырь — я. Случись что, я смогу вытащить вас отсюда.

— Он прав, — вздохнул Зябликов. — Лучше, если бандиты до поры не будут знать об Эммануиле. Пойдем к ним вдвоем.

— Только, пожалуйста, — голос Мони стал очень сосредоточенным и холодным, — в точности выполняйте инструкции, которые я вам дам…

Поместье «Девон широкая аллея», США, 16 марта, вторник, 23:59 (время местное)

— Построить особняк в викторианском стиле придумали не мы, — негромко ответил Иван Плотников на вопрос собеседника. — В смысле — не наша семья. Первый владелец поместья был местным скоробогатеем, сделавшим состояние на нефти. Удачливым и кичливым. В двадцать четвертом его удача закончилась, он крупно погорел на бирже, и мой прапрадед купил «Девоншир» с потрохами. — Иван помолчал. — К тому же вторая жена прадеда была англичанкой из рода Мальборо… И с тех пор Плотниковы осели здесь…

— Красивый дом, — повторил гость. — Очень красивый.

Пришелец уже успел побывать в ванной, его длинные волосы еще оставались влажными и слегка намочили выданный хозяином халат. Гость выглядел крепче худощавого Ивана, шире в кости, мощнее, но при этом во внешнем облике мужчин можно было найти общие черты: высокий лоб, большие серые глаза и, самое примечательное, характерное движение губ во время разговора. Вот только вряд ли президент преуспевающей финансовой компании стал бы украшать свое тело сомнительными татуировками, а вот его странный гость — украсил. И не одной. Предплечье левой руки пришельца покрывала черно-красная вязь. Густая и причудливая, она скрывалась в рукаве и появлялась уже на могучей шее, чуть-чуть не доходя до уха. Что таилось под тканью халата, можно было только догадываться. А на предплечье правой руки мужчины плели паутину зеленые пауки, небольшие, но выполненные весьма искусно — хозяину дома даже казалось, что их лапки шевелятся.