Андрей Астахов - Ромейский талисман

– У нас все равно нет выбора. – Захария прикрыл глаза ладонью, всмотрелся в раскаленное солнцем небо. Высоко над ними в небе плавал орел. Или это от жары и усталости в глазах начало рябить?

– Пятый день долбим эту проклятую землю, и все без толку! – Дионисий с жадностью припал губами к кувшину с тепловатой водой, напившись, передал кувшин товарищу. – Хотя лучше здесь, чем в лапах палача. А ты как думаешь?

Захария не ответил. Бывший солдат Девятого Адрианопольского легиона смотрел вдаль, туда, где над водами Золотого Рога белели паруса кораблей.

– Что молчишь, приятель? – спросил Дионисий.

– Думаю. Не дает мне покоя этот старик.

– А что с ним такое? Старик как старик. Безбородый кастрат злит меня куда больше. Стоит, сволочь, в тенечке, пока мы работаем, и скалится, как лошак. Однажды тресну его лопатой по черепу, и не надо мне никакого помилования!

– Мне вот интересно, а что старик тут ищет?

– Тебе-то что? Главное, чтобы не надул. Обидно будет столько дней вкалывать, а потом все-таки оказаться на колесе.

– Я вот что думаю, Фракиец, – наверняка старик этот в Константинополе человек влиятельный. Иначе откуда у него бумага, подписанная басилевсом? На царедворца он не похож, на иерарха церкви и подавно. Скорее, на ученого смахивает. Одет хорошо, видать, денег у него много.

– Я что-то тебя не понимаю.

– А самое главное, – продолжал Захария, не обратив внимания на слова своего товарища, – что вроде он и не боится, что мы сбежим. Я когда с ним в тюрьме в первый раз встретился, сразу понял, что человек он особенный. Взгляд у него заметил, какой? Будто насквозь тебя видит. Не люблю я, когда человек на меня таким взглядом смотрит.

– Боишься, что ли?

– Не боюсь. – Захария сделал еще глоток из кувшина. – Дело в другом. Чувствую я, у старика этого есть какая-то особая власть. Он нас с тобой из сотни осужденных совсем не случайно выбрал. Он ведь, когда нас во дворе тюрьмы выстроили, сразу к нам направился. Почему?

– Направился и направился, тебе-то чего? Чепуху говоришь, приятель.

– Не чепуху! Старик этот особенный. Я когда с ним говорю, будто стою перед иконой в церкви, только не святость от него идет, а сила, понимаешь? Крепко он в нас с тобой уверен. Знает, что не удерем, одних оставляет. Почему?

– Это он сейчас нас одних оставляет. – Дионисий плюнул себе под ноги. – А как найдем скрытый ход, так сразу стражи нагонит. Бежать надо, пока не поздно.

– Я только что об этом думал, Фракиец.

– И что надумал?

– Мы убежим.

– Вот это по-нашему! – обрадовался Дионисий и даже подпрыгнул от радости. – Тогда чего ждать? Все равно никого рядом нет. Я знаю одного парня в порту, он нас первое время укроет у себя, а потом…

– Погоди, не спеши, – перебил Захария, – сейчас мы убегать не станем. А знаешь, почему? Старик хитер, как змей. Но я хитрее его. Он ждет, чтобы мы с тобой ход нашли. А мы его обманем.

– Это как?

– Идем-ка, покажу кое-что! – Захария отставил полупустой кувшин и направился в дальний конец огромного раскопа, который они с Фракийцем отрыли за минувшие пять дней, борясь с каменистой землей.

Дионисий, недоумевая, пошел за ним.

– У тебя глаза лучше моих, ну-ка, глянь, там наш безбородый не появился? – велел Захария вору. Беспокоился он зря – Василий не меньше старика был уверен в том, что его подопечные никуда не сбегут и наверняка отсиживался где-нибудь в прохладном месте, обмахиваясь веером и попивая ледяной шербет.

– Я что-то тебя не понимаю, Солдат. На кой бес ты…

– Смотри!

Захария руками начал быстро разгребать кучу крупного песка в самом углу раскопа, и Дионисий с удивлением увидел, как из-под песка вначале появилась мраморная плита, а на ней какое-то изображение, взятое в круглую рельефную рамку.

– Вот что ищет тут старик! – с торжеством в голосе объявил Захария. – Я-то все думал, какого черта он надумал копать за городской стеной? А потом понял. Я слышал, что здесь раньше, много лет назад, был языческий храм, понимаешь? А в языческих храмах были сокровища, посвященные богам.

– Вот это да! – Дионисий даже присвистнул. – А нам старик сказал, что собирается обследовать старый крепостной ход.

– И для этого он добился освобождения двух осужденных к смерти? – усмехнулся Захария. – Верь больше! Я смекнул, что задумал старик. Он дал взятку начальнику тюрьмы, забрал двух заключенных для работы, которую он никому больше не может доверить. Ведь если басилевсу или константинопольскому епарху станет известно, что ищет старый умник, клад у него заберут. А так он нашими руками откопает денежки и присвоит их себе. Он уверен, что мы с тобой болтать не будем, вот как.