Юлиана Суренова - Книга 1_Потерянные души

Он рванулся к кромке пламени, но женщина-колдунья придержала его за рукав, тихо молвив:

– Пламень, зажженный силой Потерянных душ – коварная, не подв-ластная ничьей воле стихия, которая не терпит суеты.

– Но…- тот хотел было возразить ей, сказать, что… Однако умолк – колдун, наконец, добрался до кромки, где, на грани, его с нетерпением и нескрываемой тревогой ждали странники. Пальцы жен-щины выпустили рукав трактирщика, и тот метнулся к сыну, осторожно забрал его из рук спасителя и, прошептав лишь:

– Слава богу! – бросился к жене, чтобы и она могла прикоснуться к малышу, убедиться, что с ним все в порядке.

Та расцеловала мальчика, испуганного, взволнованного, но нев-редимого, и заплакала, мешая слезы с пылью и сажей.

– Ма, ну что ты, ма! – не понимая, что случилось с родителя-ми, не зная, может быть, он в чем-то провинился, пролепетал тот.

– Слава богу… Слава богу! – шептала женщина. Ее глаза горе-ли, щеки, еще мгновение назад мертвенно бледные и бескровные, зарделись румянцем. Потом она взглянула на мужа: – А ты спраши-вал, правильно ли поступил! Само небо отвечает тебе, проводя нас через испытание огнем, не карая, а милуя! Мы чисты в его глазах! – и она умолкла, прижавшись к ребенку, не в силах оторваться от него ни на миг.

Коснувшись рукой взлохмаченных волос сына, трактирщик кивнул и, прошептав:

– Слава богу, – повернулся, огляделся вокруг.

Он и не заметил, когда окутался огнем трактир. Теперь дом уже догорал, оседая тусклыми головешками на землю, потемневшую, едва огонь покинул ее столь же внезапно, как и появился.

К нему подошли слуги:

– Не горюй, хозяин, – тихо молвила старуха. – Добро-дело на-живное… – она умолкла, не зная, что еще сказать, как утешить.

– Такова, видать, судьба, – вздохнул Орхип. – Тяжко, конечно, придется накануне зимы, особливо вам с мальцом…

Трактирщик лишь опустил голову на грудь, словно прощаясь с прошлым, а затем, спустя лишь миг, двинулся в сторону собравшихся возле дороги колдунов.

Кожа смуглолицего посерела, на лбу выступили капельки по-та. Он сидел на камне, позволив спутникам заняться обожженными ногами.

Трактирщик низко поклонился ему и промолвил, не поднимая глаз:

– Спасибо. Я, моя семья, мы все в вечном долгу перед тобой… Не знаю, имею ли я право спрашивать… И, все же, ответь, мне надо знать: почему ты снова помог нам, ведь все долги давно оплачены?

– Мы всегда платим добром за добро. А разве благодарность име-ет границы?

– Спасибо. Мне будет много легче жить, зная, что вы есть.

– Спасибо, – к нему подошла жена, ведя за руку сына. – И прос-тите меня за все сомнения и страхи, что жили в моей душе. Как могла я, воспитанная на проповедях священников, быть иной? Но я изменилась… – она умолкла, видя, как колдунья, вздохнув, закачала головой:

– Как же тебе будет теперь тяжело жить среди людей, дорогая! – промолвила та. – Лучше уж было тебе сохранить прежнюю веру.

– Но почему! – удивилась та. – Разве плохо то, что я узнала правду?

– Правду? – горькая улыбка тронула ее губы. – Увы, это лишь ее часть. Есть еще правда о прошлом, с которой все мы должны жить.

– И поэтому вы позволяете священникам так обращаться с вами, унижать, гнать прочь, словно… Словно беззубую собаку? – воскликнул Горивек, сам удивляясь своей смелости. Он никогда не осмелился бы задать свой вопрос, если б колдунья не показала, что сама стремится к этому разговору.

– Слишком долго наша сила применялась во зло. Мы в ответе за прошлое. Колдовство пугает. Но разве уберег страх наших предков от гнева богов и земли? Он лишь преумножил число бед. Мы ждем. Мы надеемся, что люди, наконец, простят нас и примут таки-ми, какие мы есть. Лишь тогда все мы сможем жить в едином мире одной большой семьей.

– Но сейчас! Ох, боже мой, боже мой! – тяжело вздохнула жена трактирщика.

– Прекрасно, что твое сердце способно на сострадание. Но тебе лучше подумать о себе, о своей семье, – промолвил се-довласый колдун.

– Я…- она испуганно взглянула на мужа. – Мы найдем себе где-нибудь пристанище, ведь так? – она напряглась, сжалась, словно уже знала ответ, и все же…

– Конечно, – поспешил заверить ее трактирщик. Он хотел хоть как-то успокоить жену. Да и что еще он мог сказать? Правду? Что идти им некуда, что везде, во всех городах, их скорее ждет кос-тер, нежели кров и еда?

– С нами все будет хорошо, – произнесла она, стараясь вложить в свои слова как можно больше уверенности.

Однако по тому, как она, говоря это, прятала глаза, как сип-ло, потерянно звучал ее голос, сама понимала, что никого не в си-лах обмануть: ни собеседников, ни собственную душу. Закусив посеревшую губу, она крепче прижала к себе сына.