Юлиана Суренова - Книга 5_Слезы на камнях

Девушка сжалась в комочек, втянула голову в плечи, зажмурила глаза, превратившись в щенка, которого, лишь появившегося на свет, уже ждет неминуемая смерть.

– Ну, чего ты так испугалась, чего? Дракона? Так ведь он – друг Шамаша! И ты всегда знала, что он никогда не причинит тебе зла! Более того, он – то существо, которого ты так часто видела во сне, на котором не раз летала над миром снежной пустыни… К которому ты должна была бы уже привыкнуть, так же, как золотым волкам! Что случилось? Что на тебя нашло?

– Дракон убил бы меня…

– С чего ты взяла!

– Я видела! Во сне…

Богиня хотела что-то ответить на это, но остановилась, обдумывая услышанное, начиная подозревать…

– Сон… – пробормотала она. – Так ты искала истину предсказания во сне…Сон!…

Об этом я не подумала… Неужели братец постарался? Ладно, с ним я разберусь потом… Сейчас речь о другом…

"Обо мне!" – как-то сразу решила Мати.

– Накажи меня, Матушка-метелица!Накажи, только… – она хотела сказать… попросить: "Только оставь Шуллат", но не осмелилась боясь снова услышать "нет"…

– Да что там… – говоря так, словно не слышала мыслей смертной, лишь ее слова, богиня откинулась назад, в тень, вновь становясь невидимкой. Ее голос наполнился грустью и тоской, которые вытеснили из него последние отзвуки ярости. – Ты сама наказала себя. Я хотела, чтобы… – начала было она, но, не договорила, бросив лишь: – Что теперь говорить об этом!

"Да, о чем теперь говорить! Что говорить теперь, когда я все уже испортила…"- и Мати молчала, не в силах ничего сказать.

Из глаз девушки катились огромные горючие капли слез, которые, словно замерзая за гранью век, резали острыми ледяными краями душу. У нее было такое чувство, что рвутся нити, связывавшие воедино ее сущность, что она перестает быть самой собой, теряя часть себя…

А тут еще повелительница снегов, на мгновение вновь выскользнув из тени, потянулась к одеялу, укрывавшему тело волчицы, намереваясь забрать его. Девушка рванулась вперед, словно стремясь остановить Ее, помешать сделать это, но остановилась, натолкнувшись на прозрачную стену льда.

Боль все усиливалась и усиливалась. Еще немного – и Мати захлебнулась бы в ней, умерла, не в силах вздохнуть, шевельнуться, взглянуть на окружающий мир, в котором ей вдруг не стало больше места.

– Айя… – начала богиня врачевания, но умолкла, не зная, что сказать.

– Зачем это все? Я и так немало всего натерпелась, напереживалась за последние дни… И вообще…

– Я могу воскресить волчицу…

– Нет.

– Но…

– Здесь некого воскрешать.

– Ты говоришь так, словно Шуллат уже нет! – не в силах больше держать в себе всю боль и обиду вскрикнула Мати.

– И да, и нет, – у девушки было такое чувство, что, произнося эти слова, богиня не спускала с нее пристального взгляда своих огненных глаз, прожигавшего насквозь, до самого сердца души. – То, что было, того уже нет. Но есть другое.

Мати не могла ее слушать. Она зарыдала:

– Это неправда! Вот же она! – девушка хотела броситься вперед, коснуться тела волчицы, от которого, она чувствовала, еще веяло теплом. Но стена холода вновь остановила ее, не позволяя сдвинуться с места ни на шаг. – Не дай ей уйти! – плача, взмолилась она. – Молю!

– Она уже ушла. И вернулась.

– Я не понимаю тебя!

– Девочка…

– Не надо объяснять! Лишь сделай, как я прошу! Пожалуйста!

– Мати, Мати, – Айя вздохнула, – ты вновь повторяешь ту же ошибку…

– Какую!

– Бежишь от того, что есть, что должно произойти, что уже, в сущности, произошло.

Не надо. Не бойся реальности. Остановись. Постой мгновение на месте. Посмотри, что будет потом.

– Не могу! Ведь потом будет поздно!

– Мати, послушай меня, – у богини не было глаз, но, все равно, ее взгляд, словно две ладони взял душу девочки, сжал, успокаивая, не давая метнуться навстречу ошибке, – послушай: так должно быть. Так хотела снежная охотница.

– Шуллат?! – в ужасе прошептала Мати. Она не могла в это поверить, ведь… Ведь она всегда считала волчицу своей лучшей подругой и надеялась, что та отвечает ей тем же. Но… – Но если… – она опустила голову. В душе сразу стало пусто и холодно. – Если она действительно этого хочет…

– Хочет. Снежные волки боятся воскрешения больше, чем люди смети. Потому что они не знают вашей смерти. Для них все иначе…

– Но Шамаш… Он позвал Ее…

– Не затем, чтобы Гуллу воскрешала ее. Чтобы она помогла ему удержать твою подругу среди живых. Он понимал, что чувствует волчица. И он готов был дать ей всю ту свободу, о которой она просила.