Елена Вилар - Аленушка и братец ее – козел [СИ]

— Я не верю! — воскликнул Экарион. — Она не могла! Алена под властью похоти, она никогда бы не отдала тебе свою душу добровольно! Мы все сделали для того, чтобы об аде у нее остались самые мерзкие воспоминания. Да и потом, никто из людей не отправится добровольно в ад за тем, кто никогда не познает любви!

— Алена! — позвал Аркерон. — Они сомневаются в тебе!

Скинув капюшон, я медленно вышла из тени и, подойдя к любимому, демонстративно взяла его за руку.

— А мне плевать на ваше мнение, — улыбаясь, произнесла я. — Для меня есть этот мужчина, и только его слова для меня ценны.

— Дура! — взревел Экарион. — Идиотка!

— Заткнись! — одернул Судья, чуть сжав мои пальцы. — Уймись… С этой минуты и навечно Алена ровня мне, хочешь ты этого или нет, но это ее выбор… И мой! Шипеть и плеваться ядом будешь на Земле, куда и отправишься постигать ценность жизни и разумность принятых решений. Возможно, в этот раз тебе повезет больше.

— Я поддерживаю предложение Аркерона, — произнес Даомон. — Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы именно Экарион стал следующим атеркаром, отпущенным на Землю?

Сам же Повелитель похоти молча стоял, опустив голову.

— Ты не проиграл, — произнес Лион. — Но ты и не выиграл. В этой игре проиграли все.

— Нет! — выкрикнула я, сама не осознавая собственной смелости. — Этот кон — мой. Это мой выигрыш.

— Да будет так… — раздался глухой голос Омона.

Аркерон развернулся и потянул меня на выход, при этом осторожно поглаживая большим пальцем мою ладонь. А я млела, сдерживая улыбку радости на устах. Он мой! Только мой! Навсегда… Навечно!

Есть ли жизнь в аду? Разумеется, есть. Вот только моя судьба оказалась куда более изворотливой. Аркерон запретил Смерти забирать меня с Земли, после чего жизнь на этой самой Земле стала казаться мне адом.

Ну посудите сами…

Каждое утро я галопом спрыгивала с семейного ложа, на котором как раз под утро частенько оставалась одна, и неслась к неприметной дверке. Распахнув ее ногой, вваливалась в собственную комнату на Земле, где, матерясь на чем свет стоит, облачалась в офисный костюм и, кидая приветствие Ваньке с Милкой, мчалась вниз. Утренние автомобильные заторы добавляли мне более чем истеричного состояния, в итоге в офис я врывалась, словно фурия. После последнего разговора с шефом на повышенных тонах, с посылом Стасика к чертям собачьим, которые тут же мелькнули в углу кабинета, я получила более чем скользящий график.

Сливая всю свою безудержную энергию на клиентов, сделки, договоры и отчеты, уже в четыре часа дня я оказывалась в квартире, где, с умилением гладя Милкин выступающий животик, получала дозу позитива.

Раз в неделю я заскакивала к родителям, но выслушав очередную проповедь относительно того, что жизнь моя ужасна, ибо нет в ней ни нормального мужика, ни хотя бы ребенка, целовала мамулю в щеку, желала папуле только положительных эмоций и покидала родительское гнездо.

Оказавшись в собственной комнате, я скидывала ненавистный костюм и, переодевшись в более удобную одежду, покидала скромный уголок, являющийся окном в родной мир. Ах да, за это время мы сумели значительно расширить габариты квартиры, элементарно выкупив соседнюю и поломав несколько стен.

И вот, оказавшись опять дома, а в этот раз я про ад, без зазрения совести отправлялась на поиски любимого. Находя его, висла на шее, жалуясь на клиентов, работу, начальника, автомобилистов и прочие неурядицы.

— Дорогая, — каждый раз шептал Аркерон, целуя меня в лоб. — Нормальные люди грешат на Земле, а в аду отрабатывают свои шалости. Ты сама выбрала такую участь, так что, получая удовольствие в аду, будь добра нести повинность на Земле.

— Долго?! — возмущенно спрашивала я.

— Пока душа твоя не станет кристально чистой, — заученно отвечал муженек.

— Понятно… — с грустью кивала я. — Вечность…

— Ну вот, ты же у меня такая умничка, — с гордостью вещал любимый и старался как можно быстрее улизнуть, сославшись на очередные дела.

Наш союз не только позволял мне перемещаться между мирами, но и Аркерон частенько посещал Землю, чем фактически выполнял условия присутствия каждого атеркара на Земле, но без чарующих последствий в виде Судного дня.

Счастлива ли я?

У каждого свое понятие счастья, свое понятие любви и свое понятие грехов. То, что одни считают недопустимым, другие спокойно делают и получают от этого удовольствие. Однажды Лион, сидя в том самом цветущем саду, в которым я частенько отдыхала сама, сказал: