Елена Вилар: Аленушка и братец ее – козел [СИ]

Ах да, предыдущий контракт расторгнут. Ой! Так, значит, мелкий уже без рогов?!

Я кинулась к комнате брата, но вовремя остановилась, вспомнив, что с недавних пор Иван почивал не один. Вторично смущать или пугать голубков мне не хотелось.

Погладив дверь рукой и пожелав им счастья, я направилась к себе, чтобы через несколько минут крепко заснуть.

…Сон. Я сидела в глубоком удобном кресле, закинув ногу на ногу и держа в левой руке наполненный темно-красной жидкостью хрустальный бокал. Перед взором подпрыгивали языки пламени в неровно выложенном камине. Рядом, на небольшом, но высоком столике валялись игральные карты, на которые я время от времени кидала усталый взор. На полу, возле ножки кресла, валялась перевернутая шахматная доска с разбросанными вокруг шахматными фигурами и шашками.

— Твой ход… — раздался голос Лиона.

— Что ты делаешь в моем сне? — лениво возмутилась я, вдыхая аромат красного вина. — Ваш контракт закончен, так что пошел вон!

— О нет, дорогая Аленушка, остался последний ход. Твой ход, и вот тогда…

— Думаешь выиграть? — заломив бровь, уточнила я, делая маленький глоток, будто смакуя напиток.

— Не думаю, — протянул Лион, которого я слышала, но не видела. — Знаю, ведь судя по тому, что ты уже дома, Аркерон решился заключить с тобой сделку. Увы, я не могу понять какую, но в силу она не вступила, а значит, ход за тобой.

— Ба! — усмехнулась я. — Да ты стратег!

— Ну, — ехидно протянул атеркар, — в этом грешны мы все. Итак, потешь мое самолюбие и скажи, ты разгадала мой намек? Ты воспользуешься моей подсказкой?

— Да…

— Что же ты выберешь? — с легким нетерпением спросил Лион.

— Эгоизм! — улыбнулась я.

Огонь в камине вспыхнул, и я, громко рассмеявшись, кинула бокал в самый центр бушующего пламени.

— Зачтено! — в ответ прокричал Лионард.

Голос мужчины таял с каждым звуком, а в сознании раздалась трель звонка, от которой за эту неделю я успела отвыкнуть.

Дзинь! Дзинь…

— Да! — рявкнула я, активировав телефон.

— Алена Игоревна, — пролепетала Ольга, администратор нашего офиса. — Мы все понимаем, вы на больничном, но у нас… Понимаете! Без вас ну совсем никак!

— Хорошо, — глухо ответила я. — Буду через два часа!

— Спасибо огромное! — искренне обрадовалась девушка. — Я передам Станиславу Владимировичу.

— Угу, — буркнула я, выключив телефон и уставившись в белый потолок.

Неужели все?! Вспоминая, как ровно неделю назад я впопыхах собиралась на работу, как порвала чулки и как переживала по поводу отчета, улыбалась собственным страхам. Как же давно это было! Казалось, что в другой жизни и не со мной. Потянувшись, я встала, чтобы тут же замереть от пронзившей мысли. Устремив пустой взгляд в окно и затаив дыхание, я прошептала:

— Желание…

Словно эхо, в сознании вторил голос Аркерона: «Желание, я жду!»

— Ничего, — тут же усмехнулась я вслух. — Подождешь, ибо я еще не готова.

Спустя некоторое время, облаченная в летний костюм, с безупречным узлом из косы, в которую предварительно заплела волосы, на макушке, я расположилась за кухонным столом с лукавой улыбкой на устах.

— Ой! — раздалось громогласное восклицание из-за стены. — Их нет! Ванечка, они исчезли!

— Милочка! Ура, у нее все получилось! Буди Алену, ну разбуди же ее! — в ответ проорал брат, выскакивая из комнаты. — Ой!

Застыв соляным столбом напротив входа в кухню, Ванька ладошками прикрывал мужское достоинство, во все глаза таращась на меня.

— Ты уже проснулась? — сипло поинтересовался он.

— Да! — рявкнула я, ехидно ухмыляясь. — Хм, а рога тебе все-таки шли. Прикрылся бы хоть!

Мелкий юркнул обратно в комнату, а спустя несколько минут явились оба: и прячущая взор рыжая, что куталась в мой летний халат, и братик, успевший натянуть спортивные штаны.

— Спасибо! — искренне проговорил Ванька.

— Не за что, — пожала плечами я. — Больше не проси.

— А больше и не потребуется, — уверенно отозвалась ведьма, обвив руки вокруг талии братика.

М-да, Милена не Катька, своего не отдаст. Но самое главное, впервые я видела, чтобы и Ванька так же лип к девушке, как и она к нему. Срослись… Хм, вот оно воочию — и в болезни, и в здравии. Только в их случае — и в беде, и в радости.