Елена Прудникова - Мост через огненную реку

Да, Шантье… Если бы не маркиз, еще вопрос, каким был бы сейчас Энтони. Может статься, вырос бы солдафоном – ну, не грубым, грубыми Бейсингемы не бывали, но прямым, как копье. Велика от того радость и себе, и другим…

Энтони еще раз смахнул с лица пот, вспомнил Рене и улыбнулся: он был готов поспорить на сотню золотых, что маркиз уже вернулся в столицу и по десять раз в день подходит к окну малой гостиной, откуда открывается вид на ольвийский тракт. Ждет, когда на горизонте покажется войско, и наверняка уже приготовил какое-нибудь особенное вино. Имея поместье на границе с Ориньяном, винами удивлять нетрудно. Еще когда они были подростками, Рене всегда припасал для Тони какой-нибудь подарок, и его к тому же приучил. Неужели они знакомы уже двадцать лет? Да, именно столько… Энтони ругнул себя за то, что забыл. Вспомни он об этом вовремя, был бы повод устроить праздник. А праздновать задним числом – дурной тон…

…Тогда он только-только надел военный мундир и получил наконец право ходить по городу со шпагой и без воспитателя. Фехтовать его учили с тех пор, как он начал твердо стоять на ногах. Он даже помнил свой первый поединок со старшим братом – ему три года, Валентину семь – и упоительное ощущение победы, когда тот позволил братишке достать себя деревянной шпагой. Теперь, в свои двенадцать лет, Тони был уже неплохим бойцом – по крайней мере, в шуточных поединках с четырнадцати-, пятнадцатилетними корнетами победы с поражениями составляли половина на половину. Всем этим – мундиром, самостоятельностью и шпагой – он страшно гордился.

Был ясный майский день, солнце заливало улицы столицы. С утра отец послал Энтони с бумагами в казармы, и теперь мальчик возвращался домой. Он шел по улице и предавался своим любимым мечтам – как разбойники нападут на знатную даму, какую-нибудь герцогиню или даже принцессу. Стража, само собой, разбежится, а он, Тони, будет поблизости. Принцесса скажет: «Надо же, такой юный, и такой…» Что именно скажет принцесса, он придумать не успел, потому что и в самом деле натолкнулся на уличное происшествие. Правда, это были не разбойники и дама – все оказалось куда банальнее. Трое дворянских недорослей, по виду лет четырнадцати, обступили прижавшегося к стене подростка и со смехом бросали ему в лицо мусор, дергали за волосы и осыпали грубыми тычками, а тот даже не пытался защищаться, лишь беспомощно прикрывал голову руками, присев на корточки у стены.

Трое на одного, сильные на слабого – о чем тут раздумывать? Тони выхватил шпагу и кинулся в бой. Сорванцы не были военными – да военные и не стали бы заниматься подобными пакостями – шпагами тыкали, как баба палкой, и мальчик легко их разогнал. Бил плашмя, всего-то два раза и уколол – одного в плечо, другого, из озорства, в зад. Расправившись с недорослями, он протянул руку их жертве.

– Вставай. Драться бы научился, что ли… – грубовато, по-солдатски бросил он спасенному парнишке. – Шпага-то у тебя зачем?

Поначалу мальчик посчитал его ровесником, но когда тот выпрямился и убрал руки от лица, стало видно, что это юноша лет шестнадцати, невысокий и худенький, почти вровень с рослым для своих лет Энтони.

– Спасибо, – смущенно улыбнулся юноша. – Шпага у меня в качестве сословного знака. А драться я не могу. Здоровье, понимаешь… сразу задыхаться начинаю.

– Вот гады! – горячо воскликнул Тони. – Если бы я знал, что они больного бьют, они бы у меня так легко не отделались!

– Да ладно, – махнул рукой юноша. – Стоит ли о них думать…

У него было узкое тонкое лицо, голубые глаза и светло-русые волосы, такие кудрявые, словно бы их наворачивали на папильотки. Тони так и подумал, и его доброе отношение к новому знакомцу несколько поколебалось – в то время завитые щеголи были в Трогармарке не в чести, особенно их не уважали среди военных.

Должно быть, эти мысли отразились у него на лице, потому что юноша рассмеялся.

– Нет, я не завиваюсь. Я от природы такой. Эти тоже… из-за кудрей насмехались. Но не распрямлять же мне их, в самом-то деле!

– Давай-ка я тебя провожу, – решил Тони. – А то вдруг они за углом ждут…

Рене – так звали нового знакомца – жил на той же улице, в небольшом особнячке над крутым скосом холма. Узнав, какая опасность угрожала единственному сыну, родители разохались, засуетились, осыпали его спасителя благодарностями – надо же, такой молодой и такой смелый! – так что его мечты отчасти сбылись. Надо было сказать в ответ: «Не стоит благодарности! Это долг военного!» – или что-нибудь в том же роде, но Тони смутился и лишь пробормотал нечто невнятное. Принцессе-то он знал, как ответить, но эта полная говорливая дама…