Петр Верещагин - Отложенная битва

Ладно, к дьяволу все эти подробности. Не они Ульриха сюда привели, не они и уведут.

Старый рыцарь еще раз огляделся, уверился, что никого поблизости нет, и значит, ни один любопытный не увидит того, чего видеть посторонним не положено. Нашел скалу, которую узнал бы в туманную и безлунную ночь, трижды ударил в камень рукоятью топора и вступил под своды возникшей перед ним пещеры.

– Рад видеть тебя, – молвил стоящий в дальнем углу рыцарь в зеленых чешуйчатых доспехах.

– Не могу ответить тем же, – скривился Ульрих. – Я бы и не приходил, но раз обещал – надо.

– Надо, – согласился тот. – Ну что, сразу сдашься, или рискнешь обойти судьбу по кривой?

– Я лучше рискну сквозь нее пройти, – оскалился рыцарь. – Топор и щит, полная броня, пешими?

– Пешими, топор и щит, броня. Сегодня в полночь, часа через два то есть. С латами помочь?

– Сделай одолжение.

Плотная куртка из трех слоев кожи со вставками на плечах и груди; штаны из того же материала, подбитые внизу войлоком; наголенники и наколенники, которых так не хватало многим риттерам в Штирии, в стычках с быстрыми аварскими конниками, любителями полосующих ударов по ногам всадника; тяжелая кольчуга до середины бедра, с рукавами до локтя – приняв на плечи тридцать фунтов железа, Ульрих словно пятнадцать лет сбросил; крепкий шлем с нащечниками и переносьем в виде копья; латная перчатка и наруч на левую руку, круглый щит шириной в два локтя на правую. И за поясом – любимый топор, Weltschmerzer, готовый в любую минуту прыгнуть в руку хозяина и раскроить чей-нибудь череп вместе со шлемом или щитом.

Ульрих справился бы и сам, оруженосца при нем сроду не бывало, но помощь противника принял без спора. Он бы оказал ему ответную услугу, однако Зеленый рыцарь в таковой не нуждался – древние чешуйчатые латы, покрытые зеленой эмалью, сидели на нем как влитые, а шлем с прихотливым забралом-личиной он и вовсе не снимал. Таким он выглядел восемнадцать лет назад, таким остался и сегодня. Таким же, наверняка, был он и триста лет назад, когда дрался с двумя Артуровыми рыцарями, Гавейном и Агравейном – второго он убил, первого не пропустил через мост, который охранял. Так утверждала легенда из «Преданий Логрии», но Ульрих фон Дюренбрехт сильно подозревал, что братья-рыцари пытались пройти там, где восемнадцать лет назад прошла армия Магнуса, завоевавшая Италию. И прошла она только потому, что Ульрих пообещал Стражу, сиречь Зеленому рыцарю, сразиться с ним на равных, но позднее, ибо сейчас ему не позволяет такого приказ сюзерена...

Он почти наверняка был демоном. Люди столько не живут. И не живут – ТАК, в пещерных глубинах, никогда не показываясь на солнце.

Любая сделка с демонами есть простейший путь к уничтожению собственной души. Так говорили священники, да Ульрих и сам это знал.

Но нарушить слово чести, слово рыцаря – нет, уж лучше погубить свою душу! Изменить клятве Магнусу он тогда не мог. Драться с Зеленым рыцарем там же, в пещере – но если бы Ульрих проиграл, проход для войск императора остался бы закрыт. Вот он и попросил об отсрочке, и получил не только отсрочку, но и проход. А через восемнадцать лет пришел срок сдержать обещание...

Луна вышла из-за края леса, высветив серебристый круг на поляне возле пещеры.

– Удачи, – пожелал Зеленый рыцарь, надел на левую руку деревянный щит в виде вытянутого шестиугольника и поднял над головой узкий, клювообразный топор на длинной рукояти.

Ульрих вознес краткую молитву святому Юргену – и трижды плашмя ударил топором в плоскость щита. Несильно, но достаточно громко, чтобы заменить традиционный рог.

Кряхтя от боли в треснувших ребрах и перебитой ключице, Ульрих фон Дюренбрехт отволок сраженного Стража в пещеру. Положил ему на грудь расколотый щит и топор.

– Ну, все, – устало выдохнул рыцарь и перекрестился. – Да будет тебе земля пухом.

– AMEN! – отозвалось из глубины, и скала задрожала.

Ульрих, даром что вымотался до полусмерти, кубарем выкатился из пещеры на свежий воздух. И вовремя – через несколько мгновений от массивной скалы осталось лишь беспорядочное нагромождение более мелких камней. Естественно, ни следа пещеры.

И прохода с северной стороны Альп на южную – тоже отныне не существовало.

– Так оно и лучше будет, – тихо сказал Ульрих фон Дюренбрехт. – А, Weltschmerzer?

Топор, изрядно затупившийся после тесной встречи с броней Зеленого рыцаря и его ребрами, молчал.

– Не для людей это, сквозь камень ходить. Как бы оно ни было.