Петр Верещагин: Вредные духи

Стылое небо сыпало колючей крупой. Ветер был слабым, почти незаметным, но с помощью острых комков того, что в лучшие дни звалось снегом, продирался сквозь мех и леденил тело. Охотники переступали с ноги на ногу, тщетно пытаясь согреться.

Тум-тц-тц-тц-тум, тум-тц-тц-тц-тум, тум-тц-тц-тц-тумм! – отбивала ритм ученица шамана. Колдовская музыка подчиняла себе ветер, снег, мысли – пока звучал бубен, мир двигался в такт этому звучанию. Вот охотники закружились на снегу в том же ритме, вот к ним присоединилась поземка, а вот начал танец и шаман.

Ученица сидела неподвижнее камня, бубен играл словно сам собою – четко, размеренно, глубоко.

И Танвакыр стоял неподвижнее камня.

Не из-за музыки.

Виноваты были ремни из оленьих шкур, что стягивали его ноги, и такие же ремни, обмотанные вокруг локтей, и третий, самый длинный ремень, которым он был привязан к Древу Духов.

– Придите и возьмите! – выпевал шаман, отплясывая вокруг жертвенного столба противосолонь. – Приди, о Тынагыргын, благой рассвет, приди и возьми свою дань, приди, о славный Кутх-ворон, приди и возьми свою дань, придите, духи наших друзей и врагов, придите и возьмите свою дань, приходите на пир, приходите на пир и оставьте вражду в мире тьмы!..

Шаман продолжал петь заклинания, только Танвакыр его уже не слышал. Духи пришли и взяли свою часть, и он не чувствовал больше ни ремней, стянувших руки и ноги, ни жесткой коры Древа Духов, лишь слегка тронутого каменным ножом резчика.

Потом в каяке, сплетенном из ветра и алого тумана, приплыл Тынагыргын, коснулся Танвакыра костяной острогой и взял свою часть. Он перестал чувствовать холод и ветер, и снег на смуглом теле уже не таял. Стало светло и хорошо.

А потом сквозь серое небо вниз, сложив крылья, нырнул пестрый ворон Кутх, чьи крылья были столь велики, что тень от них накрывала стойбище. Кутх клюнул его в макушку и забрал свою часть дани. Танвакыр посмотрел вниз и увидел самого себя, привязанного к столбу, и шамана, танцующего вокруг, и восьмерку лучших охотников племени, которые готовились окропить копья и ножи жертвенной кровью, чтобы оружие получило от духов должную долю силы и удачи…

А потом Танвакыр взмыл в небо по незримому следу ворона-проводника и надолго забыл о том, что творилось на земле.

– Леха, еклмн, сгною! – раздалось из кабинета. – Куда, трах-тарарах, смотришь? У Жбанков снова канал свернуло.

Леха-Зубр, в недалеком прошлом Зубрила, а согласно документам Алексей Каретин, покорно переключил терминал и отстучал привычную серию команд.

– Щас…

Как назло, связь не восстанавливалась.

– Ну, пинг твою налево, – выдохнул он, вылез из-за сервера и поплелся в гермозону. Прикрыл дверь, шагнул ко второй стойке, где четвертым сверху располагался многоканальный модем с белой наклейкой «G-Bank», и дважды щелкнул ногтем по крышке. Три лампочки послушно загорелись, заиграла знакомая музыка: «Шшш-ирхррр-шшш».

На всякий случай Зубр проверил логи на сервере. Все было в порядке. Снова. Будь оно неладно.

– Готово, Марк! – доложил он.

Шеф ответил кратким «хмм» и закрыл дверь.

– Опять? – свесился со спального этажа Желудь.

– Опять, – буркнул Зубр.

– Заменил бы ты модем…

– Позавчера новый поставил, старый разобрал – как часы. Карточку переставил на ДымКом – и хоть бы один сбой. Я этот Жбанк и на спутник перенастраивал, и на выделенную – без толку.

Желудь покачал головой. Скосил глаза на табло, которое показывало время и температуру в гермозоне.

– И все время на четвером часу смены.

– Угу. Днем-ночью, будни-праздник – пофиг. Даже когда меняюсь с кем-то. Мистика. Хоть батюшку с кадилом зови, бесов выкуривать.

– Ну спасибо. Он же всех мейлер-демонов изгонит за компанию и «коннект 666» проклянет.

Зубр хохотнул, но тут же снова стал серьезным.

– Надо с этим что-то делать…

– Надо, – Желудь сполз вниз. – Иди покури, я тут покумекаю… а вообще, двигай-ка лучше домой, я подежурю. Потом оттанцуешь.

Зубр некоторое время возражал, но Желудь был выше его на полголовы, тяжелее раза в два и обладал спокойствием индийского слона, который уж если принял решение, то никакая трава расти просто не имеет права. Невозмутимо и деловито напарник извлек Зубра из-за экрана, протащил к двери, завернул в жилетку и придал поступательное ускорение по коридору, щелкнув замком за спиной.