Павел Молитвин - Ветер удачи

— Он прав, — хмуро поддержал капитана Хилой, в свой черед бросая оружие на палубу. — Непоправима лишь смерть, и Мать Всего Сущего не одобрит тех, кто не умеет ценить ее дар.

Вглядываясь в лица окружавших его людей, Эврих читал на большинстве из них страх и растерянность — те же самые чувства, которые испытывал сам. Призыв Хутаба на мгновение воспламенил его, но картина избиения зузбарами команды и пассажиров «Морской девы» вновь встала перед глазами арранта, и он еще ниже опустил так и не поднятый в воинском салюте меч. Стоящий слева от него горбоносый красавец нарлак с проклятиями швырнул арбалет под ноги своему капитану, а Иммамал, скорбно склонив голову, негромко произнес:

— Если корабельщики пали духом — судно скоро пойдет ко дну.

Снова застучали о доски брошенные копья, мечи, топоры и арбалеты. Люди, еще недавно готовые драться до последнего, понурив головы и стараясь не глядеть друг другу в глаза, начали разбредаться по кораблю. Вот уже и Хутаб с презрительной гримасой уронил меч, криво усмехнулся, встретившись взглядом с аррантом, и, по-стариковски горбясь, зашаркал к палубной надстройке, расположенной за второй мачтой.

Облокотясь о фальшборт, Эврих некоторое время бездумно смотрел на приближающуюся к «Ласточке» с левого борта джиллу. Потом внимание его привлекла выскочившая из волн летучая рыба. Вода в том месте, откуда она только что взмыла в воздух, слегка вздыбилась: какая-то хищная тварь преследовала золотистую летунью. Отчетливо почему-то стали слышны резкие крики парящих над волнами чаек, и у арранта мелькнула мысль, не броситься ли ему в море. При такой-то погоде доплыть до берега — всего лишь вопрос времени. Тут же, однако, ему вспомнились истории о водящихся в здешних водах акулах-людоедах, косые плавники которых он видел нынешним утром, и, решив, что быть сожранным заживо далеко не самый легкий способ самоубийства, он неспешно двинулся на бак, чтобы понаблюдать за тем, как будут перебираться на «Ласточку» «стервятники Кешо». Подходящая к нарлакскому судну с правого борта джилла была уже так близко, что он мог отчетливо разглядеть хорошо памятные ему клювастые шлемы, широкие изогнутые мечи и сработанные из пластин маронгового дерева панцири сгрудившихся на ее носу зузбаров.

Согнав корабельщиков и пассажиров «Ласточки» на корму, зузбары оставили дюжину человек для охраны пленников и словно бы забыли о них. Открыв люки, капитаны обоих джилл устремились во главе своих подчиненных в трюм, дабы оценить захваченную добычу. Осмотр трюма продолжался довольно долго, и еще до того, как капитаны «Хунгара» и «Верволики» поднялись на палубу, Эврих, внимательно прислушивавшийся к разговорам охранников, понял, что потерей товаров пассажирам «Ласточки» отделаться не удастся: времена, когда сторожевики Кешо, играя в таможенный досмотр, довольствовались обиранием или даже грабежом встречных кораблей, безвозвратно ушли в прошлое. Ничуть не стесняясь присутствия пленников и нимало не заботясь о том, что кто-то может знать их язык, охранники, откровенно радуясь привалившей удаче, болтали о том, что, какими бы товарами ни был набит трюм «Ласточки», они получат за нее положенный приз. Император Мавуно нуждается как в рабах, так и в кораблях, способных перевозить войска, и в настоящее время зузбаров занимал лишь вопрос, куда император двинет свое победоносное воинство в первую очередь.

Ближе всего располагались Кидота и Афираэну, упорно не желавшие войти в состав империи и уже за одно это заслуживавшие немедленного наказания. Дикий и малолюдный Шо-Ситайн являлся незавидной добычей, зато Южная Аррантиада и в частности города-порты Аланиол и Лаваланга были лакомым кусочком. Тем паче что, покорив Центральный континент, «стражи моря» смогут контролировать торговые пути между всеми частями света. С другой стороны, заманчиво было прибрать к рукам солнечный Халисун, чьи вина и женщины не знают себе равных…

— Вай-ваг! Кто осмелился сказать подобную глупость?! — сурово прикрикнул на своих товарищей молодой дан-цед — командир дюжины, чей клювастый шлем был украшен пучком белой щетины. — Лучшие вина производят виноделы Мавуно! Самых страстных, красивых и сильных женщин рождает земля Мавуно! Халисун всего лишь прыщ на теле Восточного континента, и мы сковырнем его походя, как только это станет угодно императору Кешо!

— Ай-ваг! Так мы и сделаем, когда повелит Величайший! — немедленно согласились с командиром зузбары, а один из них, с жиденькой бородкой на остром хорьем личике, искательно добавил: — Светлокожие женщины подобны жирным опарышам и, разумеется, ни в чем не сравнятся с нашими чернокожими подругами. Но золото в любой части света остается золотом, и больше, чем где-либо, его скоплено в ленивом, зажравшемся, вечно раздираемом смутами Саккареме.