Наталья Щерба - Астроградов Ключ

В умных, осмысляющих свои действия духов, Серговский не верил. За время, проведённое им на войне, – от простого солдата до командира, он видел множество хитрых машин и приспособлений, действие которых непосвящённые называли волшебством, а люди опытные – наукой механикой.

Да, он не верил в мудрость духов, а вот в хитрый человеческий разум и смекалку – ещё как.

И в коварство Елены… Просто так эта женщина ничего не делала. Кроме того, экс-фаворитка желала вернуть себе положение при дворе, именно поэтому её привлекала тайна Астрограда. Елена, несомненно, знала больше об Астроградовом Ключе, чем рассказала Серговскому, так что из всего следовало делать самостоятельные выводы.

Но и к часам, конечно, стоило присмотреться.

…Мастерская заполнилась людьми: Мариш и ещё два мастера сразу же углубились в чтение свитков и рукописей знаменитой путешественницы, ворохом лежавших на большом столе, – некоторые сразу же передавались на столы к писцам.

Эдрик отдал Смотрителю свиток с пожеланиями Елены касательно заглавия и титульного листа, предисловия и порядка чередования текстов и иллюстраций по главам и рубрикам. Кроме того, передал устно, что ровно через десять дней Серговский должен был вернуться к войску, с готовой книгой. Старик сдержанно поблагодарил Серговского за указания и спросил, не желает ли господин взять одну из книг для чтения?

Эдрик нашёл предложение отличным.

Согласно пожеланию Елены листы пергамена было решено раскрасить в чёрный цвет, а буквы выводить золотой краской, оклад книги также сделать золотым. Ювелир получил весьма трудное и сложное задание: изготовить на золотых и серебряных пластинах гравюры, с весьма замысловатыми рисунками в виде птиц, зверей, цветов и рун. Всё это многообразие следовало чередовать в строго определённом порядке, и на каждой из гравюр должно каллиграфически выставлять инициалы Елены, скрытые за основным рисунком, что усложняло задачу. Кроме того, ювелирному мастеру доверили изготовление серебряных застёжек-трилистников, на кожаных ремешках. Получив работу, он тут же удалился в свою мастерскую, в отдельную комнату, вход в которую также шёл из Главного Зала.

На столах уже развернули имеющиеся готовые пергамены чёрного цвета, и писцы приступили к работе: одни разлиновывали листы, другие, заточив перья, начинали копировать текст, третьи – посыпали песком, чтобы просушить чернила.

Эдрик заметил, что Мариш также взял один из свитков и прошёл к свободному писчему столу, где были расположены приспособления и инструменты для рисования: заострённые писала, перья, чернила, киноварь, чёрная, красная, золотая и серебряная краска, – наверное, юноша решил собственноручно заняться копированием одного из рисунков.

Надо сказать, что напряжение среди мастеров, вызванное присутствием воинов, нёсших охрану возле двери, да и самого Эдрика, находившегося непосредственно в мастерской, стало понемногу спадать: писцы обменивались деловыми репликами, перешёптывались, советуясь, или шли за разъяснениями к Смотрителю, Маришу и к тем двум мастерам, что остались «ворошить свитки» Елены. Те двое, включая Смотрителя и загадочного Мариша, были самыми старшими в мастерской – раздавали свитки, указывали, что с ними делать или ходили меж столов, следя за исполнением, внося поправки и замечания. Эдрик вскоре выяснил, что одного из них, такого же седого, как Смотритель, звали Нестором, а младшего, коротко стриженого, ровесника Мариша – Ником.

Вскоре Серговскому надоело слоняться без дела (книгу ему пока не принесли, так как Смотритель был занят с мастерами), и он выбрал пустующий стол. Но сел за него так, чтобы иметь возможность понаблюдать за Маришем.

Время шло, и Серговский впал в лёгкую полудремоту. Тем не менее, он не сводил пристальных глаз с юного мастера, изо всех сил борясь со сном.

Мариш смешно выпятил губу, сдувая длинноватую чёлку, помассировал виски и вдруг поднял взгляд. Почувствовал, что на него смотрят? Эдрик внутренне напрягся, но глаза отводить было уже неудобно, – это и стало решающим моментом. Казалось, перекрестие взглядов длилось всего лишь миг – Мариш не выдержал первым и всё-таки отвёл глаза, но Эдрик успел заметить, как в зрачках юноши колыхнулась тень страха.

А когда боятся – есть что скрывать. Во всяком случае, это правило никогда не подводило Эдрика Серговского – умного и опытного командира, прошедшего не по одной военной дороге.

Но было ещё что-то во взгляде юного мастера, – неуловимое, знакомое, волнующее… Словно приблизился к какой-то разгадке: «вот, вот, вот, – шептало подсознание, – вот оно…»