Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

-Ничего, я посплю днём - ответила Дандальви - Всё равно делать нечего. Не буду же я скрести шкуры в твоём присутствии - добавила она , едва сдерживая раздражение.

-Спасибо, любовь моя - серьёзно сказал гиалиец - Мне было бы это ужасно неприятно.

Дочери Бардэдаса вновь стало стыдно - разве её лумарг виноват, что с рождения приручен к одной растительной пище, и запах разделываемой добычи для него то же самое, что вонь отхожего места для обычного человека. И главное, Даговорг ведь чувствует, когда она злится или раздражена: видно ведь, как меняется его лицо (странно, раньше казалось, что это застывшая маска, но теперь она научилась замечать мельчайшие проблески эмоций на лице любимого), всего на миг, а потом становится таким же невозмутимым, как и прежде. Но лишь посмотрит своим всё понимающим взором, и промолчит. Иногда Дандальви казалось, что лучше бы он закричал или ударил её.

Борясь с остатками сна, гиалиец спустился вниз. Быстро уничтожив сладковатое месиво из лука и воды, Даргед накинул пропахшую кровью куртку, натянул на руки шерстяные рукавицы и вышел из дому. В руках его был насаженный на длинную ручку топор.

Вскоре Дандальви сквозь дрёму услышала стук его топора - нужно было успеть за короткий зимний день наготовить дров на ближайшие дни, которые гиалиец хотел посвятить поискам пищи для самого себя. Ибо запасов лука и орехов оставалось меньше чем на месяц.

И Даргед до глубоких сумерек рубил тонкие и не очень деревца и таскал их к башне. Рубил и таскал. Таскал и рубил. Когда в полной темноте он толкнул дверь, справа от входа возвышалась куча высотой в его рост. "Должно хватить дней на семь" - удовлетворённо подумал гиалиец.

II

Рано утром, тихонько растолкав прижавшуюся к нему Дандальви, Даргед сказал ей: "Дорогая, я отправлюсь на поиски чего-нибудь съестного. Возможно, что я заночую сегодня или даже завтра в лесу. Не тревожься обо мне".

-Постарайся вернуться поскорее - попросила Дандальви. Ей вовсе не улыбалось ночевать одной в огромной пустой башне мёртвого народа.

-Я не собираюсь уходить слишком далеко - успокоил он жену - Высоко в горах всё равно ничего не найти.

Надев на ноги лыжи, гиалиец оттолкнулся палками и заскользил, работая больше руками, прочь от башни. В мешке Даргеда лежало немного орехов и мороженой ягоды. На плече висел лук и колчан, полный стрел - на случай, если попадётся какая-нибудь дичь. На поясе висел меч - на случай встречи с теми, кто сочтёт его самого дичью. Впрочем, такое маловероятно - перевалы надёжно занесены снегом, и до весны не стоит ожидать здесь людей.

Долгие часы под бездонным горным небом. Снег на солнце слепит, до боли в глазах. Гиалиец тщательно обшаривал памятные с осени поляны и кустарники, усыпанные ранее ягодой и орехами. Чуть ниже можно было вдоволь набрать желудей в дубовых рощах, но, увы, здесь, вверху, дубы не растут.

Он наметил два хороших ягодных места, почти нетронутых птицами, и отличные заросли лещины - можно будет набрать не один мешок. Впрочем, Даргед не собирался останавливаться на достигнутом: прошёл всего один день - есть ещё время для поисков пчелиных гнёзд в дуплах больших осин, есть время и для охоты на коз или оленей.

Солнце заходило за двугорбую гору. Длинные тени легли на тянущийся по склону ельник. Довольный гиалиец нарубил еловых лап и развёл пахнущий смолой костёр. Съев несколько горстей орехов и ягоды, он лёг на кучу лапника и погрузился в оцепенение, заменяющее ему сон. Изредка Даргед просыпался, чтобы подбросить веток в огонь, и вновь дремал. Верный Хорг прижался к ногам Могучего, стараясь согреть хозяина и согреться сам.

Едва солнце, не видимое ещё за гребнем горы, бросило первые лучи на верхушки соседних вершин, человек и волк были вновь на ногах. Они карабкались по кручам, скатывались по отлогим склонам, продирались сквозь густой подлесок берёзовых рощ, медленно брели под мрачным покровом хвойников.

Даргеду посчастливилось найти дупло с пчёлами - он с наслаждением вгрызся в кусок пропитанного мёдом воска, который сумел извлечь из гнезда. Впрочем, мёду, как и ягодам с орехами, придёт черед спустя несколько дней, когда гиалиец вернётся в этот угол их с Дандальви владений с санями, что соорудил ещё в конце осени.

На обратном пути дорогу пересёк свежий олений след. Хорг заволновался - он вопросительно смотрел на хозяина: "Догнать?"

Тот согласно кивнул. Волк бросился по следу. Гиалиец медленно побрёл за ним. След уводил в густо росший молодой березняк. Даргед велел Хоргу сидеть, а сам принялся обходить заросли. Как и следовало ожидать, олень залёг здесь и дальше не пошёл.