Изяслав Кацман - Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

-Отойди, девка. Не умеешь, не берись - вмешалась вдруг хозяйка землянки, отодвигая Лану к стене. Умелыми движениями старуха высекла искры, и через мгновенье огонь уже пожирал кусок бересты, сворачивающийся от жара в коричневый свиток. Ещё немного - и языки пламени с шипением охватили веточки.

-Садитесь ближе, грейтесь - пригласила старуха - Не каждый день у моего очага греются люди.

"Знала бы ты, старая карга, кто удостоил посещением твою нору" - подумала дочь Великого Князя.

-Да плевать мне, девка, что ты дочь Кровавой Руки - произнесла вдруг хозяйка - Сидишь у моего огня, так и сиди, грейся.

-Бабушка, ты что, колдунья? - испуганно спросила Дандальви.

-Колдунья, колдунья - буднично ответила старуха - "Бабушка"... Так-то лучше. А то "старая карга".

-Ой - восторженно и в то же время испуганно вскрикнула Лангастойле - А будущее ты предсказывать можешь?

-Могу - хмыкнула ведьма - Только нужно ли вам это?

-Нужно - твёрдо сказала служанка - Суженного моего покажи.

-Смотри, как бы потом не пожалела - угрожающе посулила старуха.

-Не придётся - беззаботно рассмеялась Лана.

-Хорошо - буркнула колдунья - Погадаю тебе, беспутная.

-И мне - неожиданно сказала княжна.

-А тебе-то зачем? - удивилась старуха - За тебя, небось, отец всё решит, кому в жёны отдать.

-Гадай - твердо произнесла девушка, со страхом глядя ворожее в глаза.

-Ну, хорошо, и тебе погадаю - пожала плечами старуха - Только гадать буду каждой поодиночке.

Первой, разумеется, ведьма стала гадать дочери ард-дина. Лана осталась за дверью. Старуха сказала: "Садись поближе к огню". Дандальви пододвинулась к очагу. Ведьма поднялась со своего ложа, прошаркала к мешку, висящему на стене, порылась там, извлекла несколько пучков засохшей травы. Подойдя к огню, старуха бросила пук травы на угли. Сладковатый дым поплыл по землянке, щекоча в ноздри княжны. Ведьма ударила в бубен, невесть когда оказавшихся у неё в руках.

В себя Дандальви пришла от резкого крика старухи: "Пробудись, пробудись". Голова её кружилась, перед глазами плыли круги. Дочь ард-дина попробовала встать и тут же рухнула обратно на чурбан, служивший ей сидением. Со второй попытки Дандальви сумела удержаться на ватных ногах.

-Что случилось? - спросила девушка, с трудом ворочая языком.

-Ничего - ответила ведьма, тревожно вглядываясь в лицо княжны.

-Чем ты встревожена? - подозрительно посмотрела дочь ард-дина.

-Ничем - сказала ведьма.

-Где же обещанный суженный? - спросила Дандальви.

-Ты ничего не видела? - старуха удивлённо уставилась на княжну.

-Ничего - протянула та.

-Значит, ничего и не узнаешь - огрызнулась ведьма - Я тебе пообещала показать твоего суженного, раз ты его не увидела, такова судьба.

-А если повторить?

-Нечего судьбу пытать дважды - проворчала старуха, постепенно успокаиваясь - Зови свою служанку.

Лангастойле не заставила себя ждать - верно, под дверью подслушивала, мерзкая тварь. Дандальви вышла наружу, оставив служанку наедине с ведьмой. Опёршись о крышу землянки, дочь ард-дина дышала свежим воздухом. Лана в обществе старой колдуньи не задержалась. Вскоре она вышла из землянки, грезя о чём-то.

"Хватит" - резко приказала княжна служанке - "Пора домой. Нам бы до темноты добраться до Серебряных Стен". Лана, испуганная вспышкой гнева госпожи, послушно последовала за ней.

Пронизывающий до костей ветер и яркое солнце выветрили из головы Дандальви последние остатки ведьминого дурмана. Настроение постепенно улучшилось. И когда в последних лучах заходящего светила княжна направляла своего "секущего" на холм с "конюшней", дочь ард-дина уже успела выбросить из головы противную ведьму, непонятно как испортившую ей настроение - наверное, с помощью заклинания. Зачем старухе понадобилось это, и виновата ли на самом деле ведьма, девушка как-то не задумывалась.

III

А ведьма, оставшись одна, задумалась. Эта взбалмошная трупоедка, будущее которой старуха увидела в клубах дыма, живо напомнили обитательнице землянки давно прошедшую молодость.

Давно, когда она была чуть старше этих девок, грозой заброшенных к порогу её землянки, Онга покинула Бидлонт, променяв коллективную мудрость и постоянную мысленную поддержку Единого Народа на любовь молодого и горячего трупоедского вождя. И она плясала вместе с охотниками у костров, вымаливая щедрую добычу у их нелепых и жестоких богов, и вдыхала запах жареного мяса, преодолевая отвращение к трупнятине. И колдовала для трупоедов и их жён, не гнушаясь самой ничтожной просьбой, избегая только вредить кому-либо своей ворожбой.