Андрей Посняков: Месяц Седых трав

Еще немного послушав комиссара, Иван набрал в обе миски пшенки с вяленым монгольским мясом и нырнул обратно в траншею. Каша была еще горячей и пахла вкусно. Молодцы повара. Вообще, им тут – как, впрочем, и всем – приходилось не сладко. Кругом степь с желтой, выжженной солнцем травой, да голые сопки – в ближайшей округе ни одного деревца. Что и говорить, коли дрова приходилось везти аж черт-те откуда! И все ж командование выкручивалось – кормило бойцов горячей пищей.

А ночью началось!

Сначала за рекой, у японцев, что-то загудело – то ли самолеты, то ли танки, потом, раздирая ночную тьму, вспыхнули прожектора, послышались крики…

– Вон они, вон! Тревога! – пронеслось по траншеям.

Проснувшийся тут же Иван увидал на освещенной яркими прожекторами реке черные лодки японцев и кинулся к пулемету. Послышались выстрелы. С мерзким уханьем задолбила артиллерия! Перешла в наступление группа японских войск под командованием генерала Ясуока. Пролетая над самой головой, с воем рвались снаряды, поднимая фонтаны земляных брызг, кисло запахло порохом и еще чем-то вязковато-сладким, противным. Говорили, что это – запах крови.

«Максим» строчил, практически не умолкая, Иван – уже первый номер пулеметного расчета – не оборачиваясь, лишь махал рукой да кричал – ленту, ленту…

Второй номер – молодой чернявый парень откуда-то из-под Мелитополя – добросовестно подавал ленту, и Дубов снова давил на гашетку, выцеливая на фоне светлеющей реки черные фигурки японцев. Бормотал:

– Вот вам, сволочи, вот, – добавляя иногда еще и ругательства.

И слева, и справа тоже раздавались пулеметные очереди. Вот одна умолкла… И тут японский снаряд разорвался прямо у бруствера!

Иван на миг ослеп, заложило уши… Придя в себя, он бросился к напарнику, лежащему у пулемета ничком. Тряхнул за плечо:

– Паша! Паша!

Ага – шевельнулся.

Ранен.

– Сейчас…

Иван оглянулся – подозвать санитара. Повезло – во-он он, санитар, как раз пробирался по траншее.

И снова к пулемету. Уже и не нужно было выцеливать – японцы лезли из реки под самым носом. Приноравливаясь, Иван повел стволом и выпустил длинную очередь. Пули вспороли воду, часть фигур попадала.

– Получайте! Еще… еще… Еще!

Дубов, кажется, уже физически ощущал, как летят из раскаленного ствола пули, и выкосил уже немало врагов… а они все лезли, лезли… Господи, да сколько же их там?!

Снова загудело небо – клином пошли тяжелые бомбардировщики «Мицубиси» с кроваво-красными кругами на крыльях. От бомбовых разрывов задрожала земля, и Ивану неожиданно стало вдруг страшно, страшно от того, что не видишь смерти, а знаешь, что подбирается она вот так, незаметно, падая из разверзшегося брюха японского бомбера.

Бойцы залегли, пропуская над собой разрывы, часть бомб упала в реку, поражая своих же – отчетливо было видно, как какой-то офицер, взмахнув самурайским мечом, вдруг переломился, упал, выронив оружие в воду.

Между тем светало, и на помощь вылетели наши «ястребки» – И-15-бис и И-153 «Чайки». Бомберы, заворчав, поспешно повернули куда-то к озеру Буир-Нур.

– Ага! – поглядев в небо, радостно воскликнул Дубов. – Улепетываете!

А за рекой уже шумели танки.

Иван вновь приник к пулемету и стрелял, стрелял, стрелял… А японцы все перли, перли, лезли, неудержимо, как тараканы. И не уменьшались в количестве – вот что самое главное!

Ну, получайте, сволочи, добрый зарядец свинца!

В какой-то момент Иван осознал вдруг, что жмет на гашетку зря – кончились патроны, а из кожуха повалил белый пар. Дубов пошарил рукой, пытаясь нащупать новую ленту… А нету!

Японцы вроде бы угомонились, залегли у самой реки, готовясь к решающему броску.

– В атаку! – взлетел вдруг на бруствер окопов какой-то человек в окровавленной гимнастерке, в котором Иван, повернув голову, узнал батальонного комиссара Чешникова. В правой руке Чешников держал пистолет, а левой махал, обернувшись к траншеям:

– Вперед! За Родину! В атаку! Ур-ра-а-а!

И сам бросился первым… и разорвавшийся рядом снаряд швырнул его наземь, и не встал уже больше комиссар, не поднялся, но это уже было неважно – бойцы рванули в атаку.

– Ур-ра-а! – прокатилось над бегущей шеренгой.

Бросив бесполезный пулемет, Иван выскочил тоже, поддаваясь неосознанному порыву быть в этот момент вместе со всеми, нагнулся, подобрал с земли брошенную кем-то (раненым или убитым) трехлинейку… И увидел впереди, прямо перед собой, трех японских солдат…