Андрей Посняков - Месяц Седых трав

– Обыщите его! – коротко приказал мужчина, и воины выполнили указанное быстро и с необычайным проворством.

– Вот, господин! – Один из них с поклоном протянул сорванный с шеи юноши амулет и… золотую пластинку-пайцзу с изображением кречета.

– Ого! – внимательно разглядывая пайцзу, незнакомец неожиданно улыбнулся. – Да ты, похоже, наш человек… Где ты это взял?

– Дал один человек, – не стал крутить Баурджин. – И еще обещал большее…

– Что за человек?

– Повелитель. – Юноша припомнил, как называли желтоглазого там, в заброшенной охотничьей хижине. Вспомнил и другого. – С ним еще был один воин, которого звали Джельмэ.

– Джельмэ?! – Незнакомец так и подскочил. – Так ты знаком и с Повелителем, и с Джэльмэ? Хм… Если, конечно, не врешь и не украл эту пайцзу.

– Нет, не украл!

– Почему я должен тебе верить?

– Резонный вопрос, – Баурджин улыбнулся. – Не хочешь – не верь!

– Если я не поверю, – наставительно произнес незнакомец, – то буду вынужден приказать сломать тебе спину. Так что в твоих интересах рассказать о себе все, и как можно убедительнее. Начинай, путник, – ночь длинная, а мне все равно не спится.

– Вообще-то я тороплюсь. И даже не знаю, кто ты такой.

– Меня зовут Боорчу, к твоему сведению! Ну, говори же – кто ты и куда пробирался под покровом демонов ночи?

Баурджин улыбнулся:

– Странная у нас выходит беседа. Я стою, причем со связанными руками… А ты, смотрю, пьешь кумыс…

– Айран, – поправил Боорчу. – Он гораздо крепче.

Пленник совсем обнаглел:

– Вот и я бы не отказался!

– Все бы не отказались… А впрочем, садись. – Боорчу повелительно махнул рукой воинам. – Развяжите его! И принесите вторую плошку. Ну, рассказывай!

– Сначала выпьем. – Невольный гость с удовольствием растер запястья.

– Конечно, выпьем, – кивнул хозяин. – Это ж никогда не помешает!

– Верно, не помешает, – с готовностью поддакнул Баурджин.

Выпили по одной, потом – по второй, по третьей – ух, крепкий же был айран! – и после четвертой юноша приступил к рассказу.

В голове, правда, шумело, а мысли путались.

– Ты наливай, наливай, Боорчу… Слушай, а айран у нас не кончится? Магазинов-то в степи нет!

– Не, не кончится. Много. А ну-ка давай еще! Ты заедай, заедай, не стесняйся.

– Закуска градус крадет!

– Э, хорошо сказал! А что такое – градус?

– А, черт, не поймешь… Давай наливай лучше!

Чем больше они пили, тем лучшими друзьями становились. Дубов уже замечал: выпив, кочевники становились добрыми, дружелюбными, словоохотливыми, такими, что глянешь – ну, нет лучше людей, не может быть просто! Улыбались, пели песни, терлись носами – это вместо поцелуев – словом, выказывали друг другу всяческое участие. И никаких драк, никакой злобы и пьяных разборок – ничего подобного! Среди своих знакомцев, русских и гм-гм… не очень русских, генерал Дубов знавал таких много, да хоть взять того же Брежнева. И так-то человек неплохой, а уж под градусом – так прямо золото! Как и многие… Но были и другие – те, выпив даже и не очень много, превращались в раздраженно-злобных особей, да-да, именно – в особей, людьми таких даже и нельзя было назвать. Дрались, шумели, словно пьяные финны в Ленинграде на Невском… Словно пьяные финны – уж тем точно нельзя было пить! Да-а… Дубова вдруг осенило – наверное, именно от монголов русским досталось дружелюбное такое винопитие, доброе, с веселым застольем, а вот злое – от финнов, вернее – от финно-угров.

Ах, какой приятный человек этот Боорчу! Ну, в высшей степени приятнейший. И слова какие умные говорит:

– А выпьем-ка еще, друг Баурджин!

Правда, юрта, кажется, не его – что-то плохо он в ней ориентируется, явно не знает, где что лежит. Ну, и ладно. Все равно – хороший человек.

Выпьем, Боорчу! Конечно, выпьем! Еще бы не выпить! Эх, гулять так гулять – коль пошла такая пьянка, режь последний огурец… Вообще-то, конечно, и о приятелях забывать нельзя, ну, о тех, что ждали сейчас… где ж они ждали-то? Ах, да, в лесочке на горном кряже. Или – на горном кряжу, интересно, как правильно?

Баурджин потер уши, стараясь чуть протрезветь. Ведь в конце концов не затем он сюда пришел, чтобы пьянствовать.

– А зачем? – икнув, переспросил Боорчу, и Баурджин в испуге зажал рот рукой – ну, надо же, вслух размышлять начал!

– А заблудился, – махнул рукой юноша. – Вижу – кочевье, обрадовался. Вот, думаю, там-то я точно отыщу проводника. Слушай, а ты мне его не дашь, проводника? Двух?

– Двух не дам. – Боорчу явно качнуло к кошме. – И одного тоже не дам. Нет у меня проводников, сбежали, собаки, вместе со своим скотом. Одни юрты, вон, остались, да девки… девки нам случайно попались… О! Девку хочешь? Дам!