– В эту ночь решили самураи перейти границу у реки! – замедляя шаг, запел Дубов. – Эй, что сидите? Сдаюсь я, сдаюсь, не видите, что ли?
– Икгде дебушька? – поднимаясь, коряво спросил японец.
Второй бдительно маячил позади, не спуская с Дубова короткого дула карабина.
– Девушка? – Баурджин обернулся. – А вот она! Позвать?
Чуть слышно просвистели в воздухе тяжелые стрелы. Одна за другой. Пораженные прямо в сердца японцы без крика упали в грязь.
– Ну вот так-то лучше будет, самураи хреновы! – хохотнул Дубов и, подождав девушку, попросил: – Ты тут повнимательней пошарь по кусточкам, Джэгэль!
– А что искать?
– Меня…
Он все же обнаружил раненого красноармейца – себя!!! – Дубов теперь точно знал, что себя, первым. Молодой, недавно призванный из маленького русского городка парень, светловолосый, с закрытыми глазами лежал в пожухлой – и почему-то совершенно сухой – траве, раскинув в стороны руки. Разорванная, вернее, пробитая на груди его гимнастерка была вся в крови…
Баурджин присел рядом:
– Ну, здорово, парень. Жаль, что ты меня сейчас не видишь, жаль… А то, вообще б, интересно бы было! Эй, Джэгэль, надо его перевязать, остановить кровь, а то ведь не донесем…
– Перевязать? Да… Я сейчас оторву полу дээли.
– Некогда рвать, давай-ка сюда пояс…
Быстро перевязав раненого, Баурджин и Джэгэль осторожно посадили его на лошадь – вернее, положили, старясь, чтобы парень не слишком прижимался к гриве коня раненой грудью.
– Я буду его придерживать, а ты, Джэгэль, веди под уздцы лошадь.
– Хорошо. А куда вести-то?
– Если б я знал. Хотя тут где-то медсанбат должен быть. Высматривай шатер с красным крестом!
– С крестом?
– Это знак Иисуса Христа!
– Я знаю. Но и не только его. И Тэнгри.
Они кружили по сопкам примерно с час, покуда не отыскали-таки медицинскую палатку. Здесь уже не стреляли, лишь где-то в отдалении, за холмом, слышалась артиллерийская канонада.
– Стой, кто идет! – выскочил черт-те откуда молодой белобрысый паренек – часовой.
– Кто такие?
– Из отряда Лодонгийна Дангара. Раненого привезли – принимайте.
– Сейчас… сейчас… я скажу доктору… Валентин Иваныч! Валентин Иваныч!
– Скорее, а то он, кажется, уже и не дышит… Нет, дышит еще. Да скорей же!
– Я бы сбегал, – виновато потупился часовой. – Да не могу пост бросить.
– Ну, я тогда сам схожу…
– Не положено!
– Тогда кричи!
Вздохнув, белобрысый снова принялся громко звать доктора. И ведь дозвался!
– Что ж вы его так неумело? – устало попенял доктор, глядя, как санитары с осторожностью перекладывают раненого на носилки. – Впрочем, хоть так… Ачикбеев, давайте его сразу на стол…
– Успеете, доктор?
– Успеем. Вы хорошо говорите по-русски, товарищ.
– Я учился в Москве.
– Спасибо за раненого, он теперь ваш крестник.
– Да не за что, лишь бы выжил. Ну мы, пожалуй, пойдем… Ой, чуть не забыл…
Баурджин бегом догнал носилки и, сняв с шеи серебряный амулет, надел его на раненого.
– Это еще зачем? – удивился подошедший доктор.
– На счастье.
– Странный вы народ, монголы… Ой, пожалуйста, не обижайтесь!
– Да ничего. – Юноша махнул рукой и улыбнулся. – Прощайте, товарищ военврач.
– До свидания. Может, еще и встретимся.
– Только не на вашем столе!
– Лучше уж на столе, чем в могиле, – мрачно пошутил доктор.
Усевшись на коня, Баурджин посадил перед собой девушку и скрылся в темноте наступившей ночи.
– И куда мы теперь? – обернувшись, тихо спросила Джэгэль-Эхэ.
– К своим. – Юноша улыбнулся.
– А мы их найдем?
– Не знаю…
– Ничего, – утешила девушка. – Не найдем сегодня, отыщем завтра…
– Твои бы слова да Богу в уши!
Конь бил копытами сухую траву. Кажется, здесь дождя и вовсе не было.
– Кто все эти люди? – вдруг поинтересовалась Джэгэль. – Татары?
– Нет. Русские, монголы, японцы.
– Русские?
Баурджин почти не слушал девушку, мучительно соображая, что же теперь делать. В Народной Монголии – где им, похоже, предстояло теперь жить – конечно, система паспортного учета была развита не так, как в сталинском СССР – если вообще была развита, – но все же все роды кочевников-аратов очень хорошо знали друг друга и безо всяких документов. Так что существовала определенная проблема – за кого себя выдать? Ну, не за Дубова же Ивана Ильича! Вон он, Дубов, в санбате. Разве что укрыться в каком-нибудь далеком аймаке, пересидеть… Ну да, пересидеть, как же! Весь народ воевать будет, ломать хребет немецко фашистской гадине, а он, Дубов… Впрочем, Дубов ли?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу