Олег Будилов - По дороге к высокой башне (СИ)

— Подойди, — сказал Ругон.

Он стоял в стороне и разглядывал чье-то искалеченное тело.

Я подошел и встал рядом.

— Это тот воин, о котором ты мне рассказывал?

От времени и непогоды тело Химона изменилось до неузнаваемости и все-таки я сразу узнал его.

Враги стащили с него не только дорогую кольчугу, но и штаны с сапогами. Монах-воин оставался только в одной нательной рубахе.

— Да, — ответил я, — это Химон.

Старик кивнул и повернулся к остальным.

— Срежьте тела, — приказал он, — сегодня вечером мы их похороним.

— А владыка, — воскликнул я, — вы нашли его?

— Нет, — Ругон снял тяжелую каску и вытер вспотевший лоб, — тела владыки мы так и не нашли.

Война закончилась, и дворяне засобирались домой. С каждым днем в лагере оставалось все меньше воинов. Король распустил войско и люди торопились вернуться в родные края до наступления настоящих холодов. Зима неумолимо приближалась. Все считали, что угроза миновала, но в Паусе все равно оставили для охраны стены около трехсот воинов. В центральной башне установили новые ворота и решетку, а на бывшей базарной площади несколько маркитантов расставили палатки и прилавки. Жизнь возвращалась в Паус. Говорили, что по приказу короля из столицы должен был отправиться большой обоз с материалами и мастерами, которым было велено в кратчайшие сроки восстановить город. Специальные люди рыскали по стране в поисках беженцев и тех, кто готов был за хорошее вознаграждение вернуться в разоренный город. Король не скупился, и посланцы сулили хорошие деньги за жизнь на границе со степью.

— Помяни мое слово, — сказал Ругон, когда мы тоже собрали свои нехитрые пожитки и оправились в обратный путь, — скоро здесь опять осядут люди и потекут караваны из столицы. Даже в монастырь скоро прибудет новая братия. Все вернется и станет, как прежде.

— Нет, — задумчиво сказал я, — как прежде уже не будет.

— Смотри на мир шире, — усмехнулся старик, — Паус горел множество раз. Что такое человеческая жизнь по сравнению с веком богов? Десятилетия для них песчинка. Пройдет несколько лет и новые поколения забудут о набеге, и только дряхлые старики станут пугать степняками неразумных детей.

— Неужели мы все забудем, — вскинулся я, — неужели вычеркнем из памяти погибших товарищей?

Старик нахмурился.

— Мы нет, — очень серьезно ответил Ругон, — но у бедняков короткая память. Очень скоро они и не вспомнят о том, как все было на самом деле. Настоящее знание им заменяют песни и сказки.

Старик обнял меня и тяжело оперся на мое плечо.

— А нам с тобой забывать нельзя, поэтому всегда держи меч под рукой.

Добравшись до старого лагеря возле западной стены, мы устроили привал. Ругона измучила тяжелая дорога, от сырости рана в плече опять открылась. Молодой оруженосец тоже с трудом проделал обратный путь. Первую ночь мы провели под открытым небом, а на утро сбежали в деревню. Осень окончательно вступила в свои права — похолодало, начались затяжные дожди, и мы больше не могли оставаться на улице. Вдова, приютившая Марона, пустила нас на постой за две серебряные монеты в неделю, для деревенских жителей это были большие деньги, но не в дом, а в амбар. Теперь, когда оруженосец Ругона сам получил ранение мне все приходилось делать самому: рубить дрова для очага, стирать, готовить еду. Хозяйка согласилась кормить нас обедом, но для трех здоровых мужчин одной трапезы в день было мало, поэтому на деньги Ругона я покупал у местных картошку, сало, колбасу и придумывал из этих продуктов различные блюда. Оруженосец благодарно принимал миску с едой, а Ругон ворчал и обзывал меня белоручкой, скверной стряпухой и отравителем.

За неделю спокойной жизни раны моих новых друзей затянулись, и они принялись собираться в столицу. Королевское войско уже давно покинуло деревню и Ругон хотел, как можно скорее догнать Гамона. Он говорил, что у него впереди много дел.

— Я пойду с тобой? — спросил я старика.

На самом деле я был уверен в том, что он не захочет отпускать меня, поэтому с вечера уже собрал свои пожитки.

— Нет, — воин замахал здоровой рукой, — тебе туда нельзя. В столице ты привлечешь к себе слишком много внимания. Там слишком много шпионов.

От неожиданности я не сразу нашелся, что сказать. Наверно старик был прав. За долгие годы жизни при дворе он хорошо изучил столицу. Конечно она кишит шпионами короля, но неужели они с Гамоном не смогут защитить меня?

— Что же мне делать, — от обиды я едва не расплакался, — вернуться в Паус?