Олег Будилов - По дороге к высокой башне (СИ)

Весь день работая без отдыха слуги и захребетники сколачивали плоты для переправы. Огромной армии нужно было как можно скорее перебраться на другой берег, а одного моста и нескольких рыбачьих лодок для этого было мало. Даже вечером, когда стемнело над лагерем стоял несмолкаемый стук топоров и визг пил. Вражеский берег притих в ожидании атаки. Степняки не могли не понять, что в лагере затевается недоброе и похоже готовились к бою. В этот раз никто не собирался ставить молодых воинов в задние ряды. Все грузились вместе, а выбирая плоты старались оказаться рядом с друзьями и родственниками.

— Страшно плыть на этих гнилушках, — пожаловался я, когда под ногами закачались связанные веревками бревна, а в широких щелях проступила вода, — я плавать не умею.

По задумке короля гвардейцы должны были идти через мост, а отряд Гамона собирался на плотах перебраться через реку левее и пристать к вражескому берегу возле покосившихся рыбачьих сараев. Вооружившись факелами, командиры руководили погрузкой. Сами плоты старались специально не освещать, чтобы не облегчать задачу вражеским стрелкам.

— Ты что дурной, — Ругон взялся за плечевые накладки моего панциря и хорошенько меня встряхнул, — в такой броне сразу утонешь даже если плавать умеешь.

Оруженосец оттолкнулся от берега длинным шестом, плот покачнулся, бревна основательно погрузились в воду, но потом немного приподнялись и заскользили по реке.

Страшно было оказаться на раскачивающемся плоту посередине бурной реки. Замирая от ужаса, я старался не смотреть себе под ноги. Вода заливала бревна, и я даже через сапоги чувствовал ее ледяной холод. Приближающийся берег тонул в кромешной тьме. Что там впереди? Может быть сотни стрелков только и ждут, чтобы спустить тетиву.

Но время шло, а в нас никто не стрелял. Скоро из темноты проступили очертания деревянных причалов. Раньше к ним были пришвартованы десятки лодок, но сейчас их не оказалось на месте. Плоты сносило течением, поэтому нам пришлось высаживаться левее. Когда бревна ткнулись в песок я чуть не свалился в воду.

— Пошли, — выдохнул Ругон, и мы бросились вперед. В этом месте узкий пляж переходил в довольно крутой склон. Наверно при свете дня мы бы сразу нашли тропинки, по которым местные жители ходили за водой, но сейчас нам приходилось вслепую карабкаться наверх. Когда мы выбрались на ровное место я все никак не мог отдышаться. Лезть по склону в тяжелых доспехах оказалось невероятно трудно. Эти места были мне знакомы. Где-то впереди должны были стоять сараи и покосившиеся крестьянские домики, мимо которых я крался месяц назад возвращаясь из разведки. Ведущие к центру городские улицы и площадь остались правее. Сначала я подумал, что мы сразу пойдем вперед, но Ругон приказал ждать. Согласно общему плану наш отряд должен был атаковать одновременно с королевскими гвардейцами, которые почему-то замешкались на мосту.

На нас никто не нападал и мне уже стало казаться, что степняки оставили город. В самом деле, что им здесь делать? Паус разграблен, значит можно все бросить и вернуться домой. Не станешь же выковыривать камни из стен и забирать их с собой, а больше здесь ничего не осталось. И все-таки я ошибся. Неожиданно над заборами крайних домой взвились огненные языки. Заранее пропитанные маслом дома и сараи вспыхнули в одно мгновение осветив берег и замерших воинов и сразу сотни горящих капель взмыли над нами. Казалось будто бы множество светлячков одновременно решили поиграть в ночном небе. Завороженный невиданным зрелищем я открыл рот и замер, задрав голову вверх.

Приставленный ко мне Ругоном оруженосец успел повалить меня на землю и прикрыть сверху своим телом. Хозяин приказал ему спасти меня любой ценой, и верный слуга решил до конца исполнить свой долг. Наверно я никогда бы себе не простил, если бы храбрый парень погиб из-за меня. На мое счастье одна из стрел только ранила его. Из тех, кто первым выбрался на вражеский берег мало, кто остался в живых. Бронебойные стрелы, обмотанные горящей ветошью без труда, пробивали кольчуги даже самого тонкого плетения. Воинам в сплошных латах и кирасах повезло больше, но, во-первых, таких было немного, а во-вторых даже у них оставались незащищенными руки, ноги и лица. Ругона тоже пометили. Металлический доспех защитил его большое тело, но узкий наконечник пробил кожаный наплечник и глубоко засел в ране.

Хитрый обманный маневр удался только в одном месте — слева от моста, потому что там деревянные постройки вплотную подходили к воде. На площади зажечь было нечего. Конечно вражеские стрелки и там обстреляли наступающее дворянское войско, но такого серьезного урона нанести не сумели, потому что трудно было целиться в темноте. Вместо ярко освещенных фигур перед лучниками предстали неясные размытые тени. Бросившиеся вперед отряды королевской гвардии опрокинули слабый заслон и накинулись на стрелков. Но в этот раз ханы решили не принимать бой. Организовав ловушку у реки, они не собирались всерьез защищать город. Степняки только хотели немного задержать наступающее войско и отомстить за гибель лучших воинов, павших от магического вихря, поэтому при виде королевской гвардии варвары бросились врассыпную и растворились на ночных улицах. Отряды, отправившиеся в погоню, вынуждены были вернуться. Невозможно было пробиться к воротам сквозь сплошную стену огня. Навсегда уходя в степь, кочевники решили оставить за собой разоренное пепелище и подожгли город. Паус полыхал и не было в королевстве силы, которая могла бы его потушить.