Олег Будилов - По дороге к высокой башне (СИ)

Мальчишка всхлипнул от слабости и жалости к себе. Я сделал вид, что ничего не заметил и принялся разглядывать деревенский дом. Комната была чистая и светлая. Похоже вдова спала здесь же, за холщовой занавеской я заметил вторую кровать. Доспехи и оружие юноши положили в изголовье, чтобы при желании Марон мог до них дотянуться. Кто-то уже успел отчистить их от крови и грязи.

— Проклятый Булин латы тебе испортил, — сказал я, — когда поправишься придется отдавать в починку.

— Давно пора, — едва заметная улыбка скользнула по губам Марона, — они теперь все дырявые, как решето.

Он был прав. Сначала эти многострадальные доспехи повредила сабля, ранившая Тагона, потом кинжал Булина.

— Когда приеду домой закажу новые, — сказал мальчишка, — эти не счастливые.

Больше Марон не сказал ни слова. Говорить ему было трудно, зато он с удовольствием слушал мои рассказы о лагерной жизни. Тем не менее в гостях у нового друга я просидел недолго. Юноша был еще очень слаб и скоро принялся «клевать носом».

— Выздоравливай, — сказал я и уходя пожал его горячую безвольную руку.

В лагере меня ждал сюрприз. Возле моего спального места на двух вкопанных в землю шестах висели чьи-то доспехи. Большинство воинов с вооружением не церемонились, но были и те, кто следил за ним, как за любимой женщиной. Да и не удивительно — хороший доспех стоил больших денег и многим был не по карману. Говоря о том, что закажет для себя новые латы Марон скорее всего шутил. Не думаю, что у мальчишки были на это деньги. Род Тагона был не из самых зажиточных.

Увидев чужое снаряжение, я подумал, что к Ругону прибыл гонец от Гамона или старый друг, которому на время уступили мою постель. Самого старика нигде не было, что только подтверждало мою догадку. Наверно увел приятеля выпить к палатке маркитанта.

За последнее время наша стоянка преобразилась. Оруженосец Ругона нарубил тонких жердей и устроил широкий навес из еловых лап, чтобы укрыть нас от дождя, а с двух сторон от лежанки натянул добытые в разрушенном лагере куски полотна, чтобы осенние ветра не так донимали господ. И тем не менее, несмотря на налаженный быт оставаться надолго в опустевшем лагере мы не собирались. Ругон хотел вернуться к войскам, да и ночи становились все холоднее.

— Кто это к нам приехал? — спросил я оруженосца.

— Никто, господин, — удивленно встрепенулся парень.

Казалось бы, у старика и слуга должен был быть преклонных лет, но похоже Ругон считал, что юноша будет полезней в дальней экспедиции. Отчасти так оно и было, потому что почти все вещи необходимые для похода молодец нес на себе. К тому же он был не робкого десятка и мог постоять не только за себя, но при случае прикрыть господину спину или защитить от воров хозяйские пожитки. За последнее время я многое узнал о жизни дворян, поэтому если бы мне сказали, что оруженосец приходится Ругону незаконнорожденным сыном я бы не удивился. Определенного сходства в лицах не было, но рост и комплекция совпадали.

— Тогда чей это доспех висит у моей постели?

— Ваш, господин.

От неожиданности я чуть не поперхнулся.

— Что за ерунда. Все мое имущество сейчас на мне.

— Это доспехи Булина, — раздался сзади знакомый голос.

Я обернулся и увидел Ругона.

— Ты честно победил его в схватке, значит теперь его оружие принадлежит тебе, — весело сказал старик, — пользуйся. Я бы отдал тебе его раньше, но местный кузнец слишком долго возился. После того, как ты проткнул доспехи стрелой пришлось немного подлатать их спереди.

— Но ведь у нас не было настоящего поединка, — удивился я, — разве это по правилам?

— Правила устанавливают люди, — Ругон улыбнулся, — он набросился на тебя без предупреждения. Ты защищался, как мог. С семьей Булина мы все уладим. Им не за что преследовать тебя.

Я с сомнением уставился на него.

— Ну что же ты, — старик подмигнул, — неужели не хочешь примерить?

Я с трепетом снял с шеста тяжелую броню. На первый взгляд она казалась прочнее, чем панцирь Тагона. К тому же мы с Булином были одного роста, поэтому она пришлась мне как раз в пору. К доспехам прилагался магический жезл, меч и тот самый кинжал, которым безумный воин ранил Марона.

— Это очень дорогие вещи, — сказал Ругон, — твой первые трофей. Береги их.

На самом деле моим первым трофеем была кривая сабля, которая сейчас лежала рядом с телом Тагона, но говорить об этом вслух я не решился. Сколько времени прошло с того момента, как я покинул разоренный монастырь? Сколько хороших людей погибло ради того, чтобы сопливый послушник стал дворянином и воином короля? Я помнил всех по именам и, если бы меня разбудили среди ночи назвал бы их не задумываясь одно за другим. Только благодаря им я сейчас держал в руках эти вещи, которые стоили дороже чем все хозяйство моего настоящего отца. Как там говорил Ругон: «если решился на поступок отбрось сомнения»? Значит теперь мне не было обратной дороги. Глуповатый и трусоватый послушник навсегда сгинул где-то в лесах за западной стеной, зато на свет появился Тибон из Дикого места или как там по-настоящему называлась усадьба Тагона.