Диана Удовиченко - История бастарда. Враг империи.

- За кого? - опешил я.

- Я же говорил: за лорда... как бишь его? Не помню... - протянул герцог. Такой... бородка... ноги тонкие... серые волосы... нет, не помню. Я был мал.

- Но как же?...

- Дворянское слово! - лорд Глейнор выразительно поднял палец. - О-о, вы не знаете, Рик, что это такое! Порой ради верности слову дворяне совершают невероятные глупости, и даже подлости. Например, обрекают родную дочь на несчастную жизнь.

- Но она в конце концов сбежала? - спросил я. Мне стало жалко эту самую Изабеллу, которая была виновата лишь в том, что влюбилась не в самого подходящего человека. Ну, и еще зря она, конечно, родилась в семье Марслейн.

Герцог задумался, мелкими глотками отпивая вино.

- Так она сбежала? - снова повторил я, страстно желая услышать подтверждение.

Лорд Глейнор поднял на меня пустые и ставшие какими-то плоскими, как две синие пуговицы, глаза.

- Сбежала? - тихо переспросил он. - Да... пожалуй, и так можно сказать... Изабелла нашла способ избежать ненавистного ей брака и не заставлять отца нарушать данное слово. Она умерла в родах.

Я не знал, что сказать. Но герцог, похоже, в утешении не нуждался, поскольку был безнадежно пьян.

- Теперь у меня нет никого. Отец умер десять лет назад, мать недолго пережила его. А Изабелла... мертва вот уже двадцать пять лет. Ее гибель так ранила мне душу, что я до сих пор не женат. Во мне укрепилась прочная ненависть к бракам без любви. А полюбить я никого не смог.

- Ну... все еще впереди, - преувеличенно бодро произнес я.

- Так что я совершенно одинок.

Спрашивать было неудобно, но я не мог сдержать интереса:

- А ребенок? Он тоже умер? Впрочем, извините, герцог. Понимаю, конечно, бастард...

- Не нужно извиняться. Неужели вы думаете, что для меня было бы важно, законнорожденный этот ребенок, или нет? Достаточно того, что это сын или дочь моей драгоценной Изабеллы! Но я был слишком мал, когда все это произошло. Строго говоря, я ничего не знал об этой истории с беременностью. Мне сказали, что сестра уехала погостить к тетушке, там заболела и умерла. Правду я узнал только после смерти родителей, из старых писем, которые им писала из Лендсона несчастная Изабелла. Матушка всегда была педантична, она сохранила всю переписку. Я искал этого ребенка. Впрочем, уже не ребенка, подростка. Но храм в Лендсоне сгорел, вместе с ним сгорели и все записи о послушницах. Я пробовал отыскать жриц, служивших в то время при храме, но прошло слишком много времени. Одни умерли, след других потерялся, третьи ничего не помнили о моей несчастной сестре и ее ребенке. Мне оставалось лишь предположить, что дитя погибло вместе со своей матерью. Честно говоря, это было бы лучше для него, чем воспитательный дом... - лорд Глейнор внезапно уставился на меня. - Простите, Рик. Я не подумал...

- Ничего, - ответил я. - Вы правы. Лучше не родиться, чем попасть в воспитательный дом.

Герцог еще минуту изучал меня пустым взглядом, потом вздохнул, облокотился о стол, опустил голову на руки и моментально уснул. Мои попытки его растормошить ни к чему не привели. Пришлось взять бесчувственное тело подмышки и уложить на кровать. Пока я тащил лорда Глейнора, белая рубаха из дорогого шелка распахнулась на его груди, и что-то, матово блеснув, выпало из ворота и звякнуло об пол. Я наклонился и поднял круглый медальон. В таких принято носить портреты близких. Толстая золотая цепочка, зацепившись за одежду, расстегнулась. Я подержал вещицу в руке, пытаясь преодолеть желание заглянуть в медальон. Не то чтобы я был излишне любопытен. Будь там портрет возлюбленной герцога, или его матери - да кого угодно, у меня это не вызвало бы никакого интереса. Но я не без оснований полагал, что в медальоне находится портрет Изабеллы. А мне очень хотелось посмотреть на женщину, которую любил Вериллий Фламиер. Решив, что лорд Глейнор непременно показал бы мне портрет, если бы его не сморил сон, я нажал крохотный выступ сбоку безделушки - и крышка откинулась. После чего долго стоял, не веря своим глазам и пытаясь сообразить, как такое возможно. На меня смотрела синим взглядом улыбающаяся прекрасная девушка с волосами цвета осенних листьев. Та самая, которая являлась ко мне во снах, навеянных когтем Угелука. Я очень хорошо запомнил ее лицо, ведь тогда считал его лицом матери. Что же теперь получается? Значит, эта женщина когда-то существовала на самом деле? Это не игра моего воображения, и не фантом из артефакта? Или я перепил, вот и мерещится, демон знает что? Протерев глаза, снова воззрился на миниатюру. Нет. Все правильно. Вот она, рыжеволосая женщина с синими глазами. Изабелла. Если присмотреться, сходство между ней и лордом Глейнором очевидно. Я схватил открытую полупустую бутылку и залпом ее осушил. Не помогло. С портрета все так же улыбалась женщина из моих снов. Я захлопнул медальон и осторожно положил его на подушку рядом с головой герцога. После чего вернулся в нашу комнату, растолкал спящего Артфаала и все ему рассказал.