Патриция Брей: Первое предательство

— Нужно двигаться быстро, иначе упустим прилив, — сказала Исобель. — Сколько человек на берегу?

— Две дюжины. Еще дюжина на ночном карауле, а остальные в койках.

— Нам потребуются все, — продолжала она. — Махью, поднимай команду и принеси мне пару панталон.

Пока Зорион выкрикивал команды, моряки на вахте кинулись к кабестанам поднимать якорь.

— Придется оставить людей на берегу, — с сожалением проговорила Флёрделис.

Зорион кивнул.

— С ними все будет в порядке. Я объявил положение «враждебный порт», прежде чем они ушли, а правила они знают.

В «дружественном порту» большая часть команды может уйти в увольнительную на ночь и вернуться в течение дня, чтобы помочь разгрузить или погрузить товары, если требуется помощь. Когда объявлялась «враждебная ночь», только нескольким человекам можно покинуть судно, также отдавался приказ, что нужно делать, если корабль уйдет из порта без них. Как только они доберутся до Седдона, Исобель проследит, чтобы морякам выдали компенсацию за лишние испытания.

Появился Махью с парой панталон и блузкой. Исобель вернула Зориону рубашку, отметив, что принесенная одежда сидит на ней идеально — видимо, капитан держал ее специально для этих целей.

Девушка взглянула вверх — моряки карабкались по мачтам, готовясь развернуть паруса.

— Нам не хватает двоих юнг и боцмана, чтобы отдавать им приказы, — сказал Зорион.

Она и сама это заметила.

— Это твой корабль, выводи его, пока я помогу наверху, — предложил он.

На мгновение Исобель заколебалась, услышав столь заманчивое предложение. Слишком много времени прошло с тех пор, когда она управляла судном, а желание командовать «Быстрой чайкой» не пропадало с первого момента, как Флёрделис увидела ее. Но можно и подождать чуть подольше.

— Ты знаешь корабль и путь, а у меня нет времени учиться, — ответила она. — Я пойду наверх.

Исобель оторвала полоску ткани от каймы блузки и завязала волосы в хвост.

— Ты уверена, что справишься? Твоя рана все еще кровоточит, — сказал Зорион.

— Именно для таких дел я и была рождена, — ответила седдонийка.

Джосан вернулся в дом, убедившись, что подготовка к встрече идет полным ходом. Монах ушел в свою комнату, с легкой улыбкой прислушиваясь, как Майлз и Фаррис ссорятся из-за того, кто станет охранять принца. Брат разрешил спор, отправив сержанта выполнять мелкие поручения.

Когда пришло время обеда, слуги принесли поднос с едой в комнату. Аппетита не было, но Джосан заставил себя поесть, зная, что силы ему еще понадобятся. Фаррис, находившийся на посту, отказался от обеда, и Джосан подумал, ел ли часовой хоть что-нибудь с того момента, как появился в доме судьи. Вряд ли он придерживался поста, а может, перекусил, когда периодически выходил из резиденции. Каждый раз, возвращаясь после обхода, он громко объявлял, что все тихо. Значит, люди Нериссы были на месте и готовились к нападению.

Когда приблизился закат, монах вызвал слугу Ренато и приказал принести из гардероба шелковую мантию. Судья хорошо выдрессировал челядь, поэтому лакей не выказал удивления, когда доставал из хлопкового чехла темно-лиловый плащ с вышитыми золотом ящерицами, знаком дома Константина. Джосан взглянул на Фарриса, чье лицо покраснело от ярости.

Само существование мантии говорило о предательстве Ренато. Глупый риск и ради чего? Ярды шелка и золотой нити не сделают из человека императора. Если люди готовы рисковать жизнями ради него, то они станут служить вне зависимости от того, носит он шелка либо лохмотья.

Майлз заметил в нем человека под слоями грязи и одеждой бродяги, узнал его и служил преданно, хотя принц ничего не мог предложить взамен, кроме опасности и трудностей. Но сержант — исключение из правила, а приглашенные сегодня сторонники ожидают увидеть символ.

После того как лакей вышел из комнаты, Фаррис позволил отвращению проявиться.

— Даже не вздумай нарушить клятву, данную Нериссе. Я без всяких колебаний убью тебя при первом намеке на предательство.

— Понимаю.

Угроза возымела действие в первые разы, когда он ее услышал, но после десятка повторов Фаррис больше не страшил его. Джосан перешел из состояния страха в оцепенение. Единственное, чего он желал, чтобы ночь закончилась, а он смог встретиться с судьбой лицом к лицу.

Ученый прислушался к себе в поисках принца, но почувствовал только слабые отголоски собственных чувств. Судя по всему, именно ему придется доводить план Люция до конца.