Александр Прозоров - Возвращение

— Поздравляю.

— Спасибо, чужеземец, — улыбнулся Раджаф. — Теперь пойдем со мной. Вангьял, помоги нам.

Он обогнул пирамиду, поднялся по ступеням до тропинки, неторопливо прогулялся почти до самого вертолета, развернулся. Олег, который волей-неволей шел следом, вынужден был остановиться в самом неприятном месте — возле пропасти.

— Я хотел сказать тебе одну важную вещь, — сложив ладони на груди, начал Бодхисатва. — Твое поведение в этом воплощении было крайне неприятно. Твоя карма безнадежно разрушена, и в следующей жизни ты несомненно станешь кем-то вроде увечного цепного пса или грязным насекомым. Однако раскрытие дверей к Просветлению уравняет всех живущих. Посему, чужеземец, будет несправедливо, коли ты встретишь этот час в человеческом облике.

Раджаф кивнул и Олега крепко схватили сзади за локти монахи Шамбалы.

— Как же ты откроешь врата? — не понял старого колдуна Середин.

— Твоя невольница здесь, она знает, на каком алтаре приносились первые жертвы. Осталось лишь свершить последний шаг.

И тут Олег вспомнил! Он вспомнил, что за все время его пребывания в Каиме, за все время пленений, сражений, переговоров и походов Раджаф так ни разу и не видел избранницы Итшахра! Он не видел Урсулы. Все, что он знает о жертве, — так это то, что она путешествует с Серединым и что у нее разноцветные глаза. Он думает, что Роксалана — это и есть та самая рабыня.

Монахи повернули Олега к пропасти, и ведун, наклонившись вперед, глянул вниз.

Судьба… Он один знает, где спрятана Урсула. Лишь у него братья-колдуны могут выпытать этот секрет. Секрет уничтожения всей планеты. Всего шаг — и оба они останутся без своих ядовитых зубов. Один шаг…

И Олег шагнул.

— Держите его! — Пальцы, уже почти разжавшиеся у локтей, снова сомкнулись, рванули Середина обратно. — Что случилось, чужеземец?

— Глупый вопрос, Раджаф. Ты попытался меня убить.

— Нет, чужеземец, это неправда. Это ты захотел сам себя убить. Ты забываешь, с кем говоришь, жалкий смертный. Я вижу тебя насквозь. Сперва ты испугался. Но потом что-то обрадовало тебя, и ты встретил перевоплощение с облегчением и готовностью.

— Тебе-то какая разница?

— Смерть — это твое наказание, чужеземец. Наказание не должно доставлять радости. Если сейчас ты желаешь умереть, я подожду той минуты, когда тебе захочется жить. Так будет справедливо. Вангьял, отведи его обратно.

Роксалана встретила Олега внизу, у ступеней, тут же схватила за руку:

— Ты почему меня бросил? Куда ушел? Ты знаешь, тут все какое-то… странное. А чего он от тебя хотел?

— Я хотел спросить тебя, милая девушка, — остановился сбоку от гостьи колдун, — ты запомнила место, где Аркаим проводил с тобой обряды жертвоприношения?

— Кто? Какие обряды? — не поняла кудряшка.

— Я хочу знать, в каком именно месте тебя лишили девственности и где Аркаим брал твою кровь?

— Да пошел ты со своими вопросами! — возмутилась Роксалана. — Не твое собачье дело, с кем и когда у меня что-то было!

— Ты не желаешь мне отвечать, смертная? — сухим, нехорошим голосом спросил Бодхисатва.

— Засунь свои вопросы себе in rectum!

— Так… — Колдун явно не понял, что именно ему сказали, но ощутил, что его оскорбили в очередной раз. — Вангьял!

Монахи тут же схватили за локти Середина, обошли девушку и сцапали заодно и ее.

— Вангьял, принеси мед!

— Ты чего затеял, старый пердун? — дернулся Олег, однако держали его крепко. Качественно держали.

Монах нырнул куда-то прямо в цветную грядку. Видимо, правитель Каима сохранил привычки родины и устроил жилые помещения Шамбалы внизу, под цветами и мраморными плитами.

Парень выбрался назад почти сразу, подбежал и передал учителю стеклянную баночку.

— Так ты не скажешь, где потеряла девственность? — снова обратился к Роксалане колдун.

Та глянула на банку с медом, презрительно хмыкнула:

— Ручку дверную пососи!

— Ладно… — Раджаф сдернул с нее фланелевую одежку, открыл банку, зачерпнул чуток меда и принялся аккуратно размазывать жертве по груди. — Ты знаешь, милая, здесь, в горах, очень мало цветов. Поэтому горные пчелы всегда голодные и оттого очень злые. Когда они сгрызают себе мед, то не оставляют ни капли. Скорее, они даже прихватывают лишнее.

— Проклятье, — дернулся в руках монахов Олег. Он вспомнил, чем различались Раджаф и Аркаим. Аркаим повелевал мертвыми силами, а Раджаф — живыми. Пчелы для него то же самое, что для опытной вязальщицы — ее спицы. Пчелы будут делать все, чего он только пожелает. — Стой, Раджаф! Стой, ты ведь Бодхисатва.