Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

— Слушайте меня, храбрые воины! — вскинул кулак Олег. — Я отдаю вам этот нечестивый город на разграбление! Но помните, здешнего наместника хана Гайра я хочу получить живым и только живым!

Позади разорвал утро оглушительный грохот, дрогнула земля, спустя несколько мгновений сверху посыпались куски кирпичей, глины и мелкий сор. Олег оглянулся через плечо — в стене зияла прореха добрых пяти саженей в ширину.

— Почему стоим? — удивленно поинтересовался он у нукеров.

— Ура… Ура! Ур-ра!!! — Постепенно приходя в себя от увиденного, кочевники один за другим выхватывали клинки и кидались в сторону города, что тоже никак не мог прийти в себя после случившегося ужаса.

Олег же дошел до лагеря, присел на чью-то кошму и стал ждать.

Восточные ворота города распахнулись, наружу стали выбегать испуганные жители. Мужчины тащили за руки подростков, матери прижимали к груди маленьких детей. Многие оказались совершенно обнажены, некоторые пытались завернуться в какие-то тряпочные обрывки. На берегу Сырдарьи взвились к небесам вой и причитания, полились слезы.

Пусть Олег и отдал город на потеху воинам — но монголы Тенгизхана, зная, что их предводитель не любит напрасной крови, предпочли на время сражения и грабежа выгнать мирных жителей прочь. Некоторые из вынужденных беженцев сразу собрались силами и двинулись по дороге вдоль реки в более спокойные места. Другие стали располагаться у воды, дожидаясь, чем кончится сражение.

К концу дня, вопреки надеждам мстителя, дело так и не завершилось. Однако шум битвы начал стихать, и в сумерки к Олегу вышел Чабык:

— Прости, Тенгизхан. Подлый хан и многие его воины заперлись в главной крепости города и не подпускают нас даже близко к ее стенам.

— Ты шутишь, друг мой? — удивился ведун. — Вы знаете, как сделать навес, еще четыре котла есть в запасе. Чего вам еще нужно?

— Прости, не все столь выносливы, как ты. Нукерам нужен отдых.

— Пусть отдохнут, — разрешил Олег. — Один день ничего не изменит.

На рассвете часть монголов отправилась по опустошенным окрестностям искать толстые деревья для изготовления навеса и смогла доставить семь огромных тутовников только к вечеру. К Олегу на этот раз никто оправдываться не пришел — боялись. Но зато следующим вечером его позвали закладывать котел в уже готовую глубокую нишу, выдолбленную со стороны базарной площади, всего в десятке шагов от окованных толстыми медными полосами ворот.

В этот раз монголы взрыва ждали и ринулись вперед, едва начали рассеиваться пороховой дым и глиняная пыль. Олег же снова вернулся к лагерю — и обнаружил, что к нему уже приполз невероятно длинный воинский обоз, возничие разгружают ковры, дрова, съестные припасы.

— Тенгизхан! Ура Тенгизхану! — закричали увидевшие правителя монголы. На их голоса спорым шагом подошел Судибей, коротко поклонился:

— Я спешил как мог.

— Ты молодец, — похвалил его Олег, а через минуту был вынужден вырываться из счастливых объятий Любовода: — Ты-то здесь откуда, друже?

— Дык война же, ведун! Кто же с караваном торговым через войну пойдет? Разграбят! Я лучше за тобой, друже, следом. И безопасно, и добычу у твоих нукеров смогу покупать. К чему им тяжесть таскать? Серебро, оно удобнее.

Шум в городе снова мало-помалу затихал: ночная темень накинула на врагов платок миролюбия. И все же каким-то непостижимым образом война шла, ибо утром двое довольных нукеров из рода ворона приволокли под руки связанного пленника: статного и плечистого, с гладко бритой и теперь изрядно ободранной головой, с черными короткими усами, орлиным, с горбинкой, носом, волевым подбородком. Не зная случившегося, его можно было принять за честного и достойного воина. Однако же в реальности в этом теле пряталась гнусная, подлая душонка.

— Ну здравствуй, хан Гайра. — Не вставая с кошмы, Олег несколько минут внимательно разглядывал это существо, пытаясь заметить черты, выдающие гаденькую натуру, но так и не нашел. Боги поглумились над людьми, одарив негодяя яркой, пригожей наружностью. — Здравствуй, хан. Я говорю это искренне, поскольку жить ты будешь долго, очень долго. Ты ведь знаешь, что великий император Цзинь — мой друг и союзник? Так вот, я попросил его прислать для тебя лучшего палача империи. В караване, который ты истребил, шла девушка. Я хочу вернуть ее живой и здоровой. Тебя будут пытать до тех пор, пока ты не скажешь, как это можно сделать. Но умереть тебе не дадут. Ты ничего не хочешь мне сказать?