Наталья Резанова - Конвоир

Тевено так никогда и не узнал, что именно произошло на дне оврага. Когда четверка неудачников выпозла наверх, телом они были невредимы, но тряслись от ужаса, и не в силах были вымолвить ни слова. Только Фола тихонько поскуливал и размазывал сопли по лицу. От кого-то из них определенно пованивало, Тевено не стал принюхиваться, от кого.

Орен появился значительно позже. Колчан он держал в руках, и, уже выбравшись на дорогу, затянул его и забросил за спину. Из чего желающий мог сделать вывод, что стрелять пограничнику все же пришлось. Правда, как и вчера, он ухитрился не замараться кровью.

В последующие дни с путниками не случилось никаких происшествий. Прекословить конвоиру более никто не осмеливался. Пару раз он разрешил им развести костер. Припасы к этому времени заканчивались, но сначала Орен подстрелил зайца, а потом – какую-то птицу.

Хотя Квилл, Лейт, Фола и Муг стали гораздо меньше разговаривать между собой, и не услаждались на привалах страшными побасенками, Тевено они в компанию вовсе не приглашали, явно считая прихвостнем конвоира. Он мог бы догадаться об этом и раньше, когда они не взяли его с собой в бега, а то, что Тевено не бросился за ними по собственному почину, лишь усугубило положение. Тевено не стал говорить, что это он умолил Орена помочь им. Он чувствовал, что не надо напоминать о случившемся. Никому. Беда в том, что чем больше Тевено размышлял о произошедшем, тем меньше он доверял Орену. И Орен не делал ничего, чтобы доверие это восстановить.

А потом они достигли излучины великой реки Дэль, на берегу которой – на левом берегу творилось такое, чего никто из пятерых и в страшных снах представить не мог, хотя слышали все об этом неоднократно. Там вырубали лес.

По прибытии в поселок Рауди, за которым начиналась вырубка, Орен сдал подконвойных и прилагавшуюся к ним бирку тамошнему управителю – темноволосому, встрепанному, тощему человеку. Звали его Хаялик. На подчиненных и окружающих он все время кричал и призывал на их головы всяческие проклятия, но получалось у него почему-то менее убедительно, чем у капитана . Правда, на Орена он кричать не стал, а поздоровался как со старым знакомым. После чего стал уговаривать Орена на несколько дней задержаться в Рауди. За это время должен был собраться конвой до крепости, и Хаялик хотел, чтоб пограничник к нему присоединился.

– Сам знаешь, – разглагольствовал он, – какие здесь охранники. Только кашу казенную жрать горазды, а в деле неповоротливее стельных коров. Ежели с ними будет хоть один из «красных курток», у меня на душе станет спокойнее.

– Я что, жрец, о твоей душе заботиться? – спросил Орен.

Тут Хаялик все же позволил себе малость полаяться, потом снова принялся подольщаться к пограничнику, обещая ему и жратву, и питье, каких сам дукс не имеет.

– Дом-то, знаешь, где ваша братия останавливается, сейчас пустой стоит – весь в твоем распоряжении. Хочешь – один живи, хочешь – гулянки закатывай, чтобы небу жарко стало, ни слова против не скажу!

Орен ответил, что подумает.

Новоприбывших разделили. Лейта, Квилла и Муга определили к лесорубам, Тевено – к тем, кто таскал бревна к реке, Фолу отправили корчевать пни.

Первое время Тевено ходил как оглушенный. Порой ему казалось, что преисподняя, если и не выглядит точь в точь как Рауди, то очень похожа. При том он с удивлением замечал, что кое-кому из тех. с кем ему приходилось работать, здесь нравится. Суета, новые лица, и кормят каждый день. В последние месяцы в Рауди стали приходить, помимо кабальных, и вольнонаемные рабочие, получавшие плату, правда, не деньгами, а товарами, которые хозяин и его подручные специально для это цели закупали у заезжих торговцев. Товары были бросовые, но деревенским и они были в диковинку.

Вообще же Рауди было место на редкость безобразное. Не потому, что для этого нарочно старались, а просто так получилось. Настоящих домов здесь было по пальцам счесть. Хаялик со своим семейством жил в доме, заезжий двор для купцов имелся. Работники, пока погода позволяла, ночевали под временным навесом, а в холода, когда жизнь в Рауди почти замирала, переселялись в бараки охраны, поскольку большую часть охранников об это время отпускали по домам. Разумеется, охранники здесь были не из «красных курток». Как правило, это были все те же кабальные, по разным причинам не ушедшие по деревням, когда срок их работ закончился. Сейчас-то охрана была на своих местах и надзирала.

Говорили, что вскорости расчищенные земли отдадут под вспашку, и тогда здесь начнут по-настояшему строиться. Но пока до этого не дошло. Лес валили и сплавляли вниз по реке, в заселенные земли. Среди плотогонов, перегоняющих лес, кабальных не было. Они задирали носы не только перед деревенскими, но и перед охранниками, которые кроме Рауди, да, по крайности, поселка при крепости, не бывали нигде. А плотогоны повидали настоящие города, верфи, корабли. Кое-кто врал, что добирался до самого моря.