Грегори Магвайр - Ведьма - Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз

Эльфаба распахнула калитку.

— Выходите, вы свободны! Можете распоряжаться свободой, как хотите. Но если останетесь, пеняйте на себя.

— А если выйдем, на кого нам пенять? Думаете, если ведьма заколдовала топор, чтобы разделаться с человеком, то она остановится перед парой Овец и старой надоедливой Коровой?

— Но может, это ваша последняя возможность! — вскричала Эльфаба.

Корова нехотя вышла; Овцы тоже.

— Нас вернут, вот увидите, и пусть это будет вам уроком. Попомните мои слова: года не пройдет, как вам преподнесут мое мясо на лучшем гилликинском фарфоре. Чтоб вы подавились, — промычала она и, разгоняя мух хвостом, поплелась прочь.

— Ах, Эльфи, не могу, у меня посол из Маррании, — отвечала Нессароза, когда Эльфаба пришла переговорить с ней. — Нельзя же ей отказать. Она приехала обсудить договор о взаимопомощи, если их страна отделится следующей, но боится за семью, поэтому сегодня же уезжает. Давай лучше поужинаем вместе, как в старые добрые времена. Ты, я и моя служанка.

Пришлось Эльфабе коротать еще один день. Она нашла Фрекса и уговорила его прогуляться с ней мимо ухоженных лужаек и декоративных прудов туда, где кончалось имение и начинался лес. Отец шагал так скованно и медленно, что для Эльфабы, привыкшей к быстрой ходьбе, это была настоящая пытка.

— Как тебе сестра? — спросил Фрекс. — Сильно изменилась за прошедшие годы?

— Она всегда была самоуверенной. Осталась и теперь, — сдержанно ответила Эльфаба.

— Не сказал бы. Но держится она действительно хорошо.

— Зачем ты все-таки меня позвал, папа? Только честно, мое время на исходе.

— Ты бы лучше сестры правила страной, — сказал Фрекс. — И это твое право по старшинству, хоть Мелена и выступала против традиций наследования. Я уверен, нашему народу жилось бы с тобой спокойнее. Несса слишком… набожна, если так можно сказать. По крайней мере для главы государства.

— Я, может, мало похожа на маму, но обычаи меня тоже не интересуют. Какая разница, что герцогский титул должен был достаться мне? Я давно отказалась от своих прав, и Несса может сделать то же самое — тогда Панци заступит на ее место. Или еще лучше — вообще отказаться от глупого обычая, и пусть манчики живут как хотят.

— Возможно, так когда-нибудь и будет. Но сейчас я говорю не о титулах и почестях, а о власти и руководстве страной. О нашем беспокойном времени и о тех делах, которые необходимо совершить. Ты всегда была способнее сестры и брата. Панци — озорник и шалопай, играет сейчас в шпионов, а Несса — все такая же несчастная, обиженная жизнью девочка…

— Ай, перестань, — поморщилась Эльфаба. — Она уже давно повзрослела.

— Разве по ней скажешь? — возразил Фрекс. — Где ее муж, дети? Есть ли в ее жизни какой-то смысл? Нет, она прячется за религией так же, как террорист прячется за своими идеями… — Тут он заметил, что Эльфаба вздрогнула, и остановился.

— Я знала террористов, способных любить, — ровным голосом сказала она. — И еще я знала добрых монашек, незамужних и бездетных, но помогавших страждущим.

— Думаешь, Несса любила кого-нибудь, кроме Бога?

— А чему ты удивляешься. У тебя вон тоже жена и дети отступали на второй план, когда ты обращал квадлинов в истинную веру.

— Я делал то, что было нужно, — твердо сказал Фрекс. — Не хватало еще, чтобы дочь читала мне мораль!

— Тогда хватит меня мучить сестринским долгом. Я и так отдала Нессе все детство. Я помогала ей в Шизе. Она устроила свою жизнь, как хотела, и если ей что-то не нравится, пусть меняет. Как и несчастные манчики: если молитвы вконец станут им поперек горла, они могут свергнуть ее и отрубить ей голову.

— Она властная женщина, — печально сказал Фрекс. Эльфаба сбоку посмотрела на отца и впервые увидела в нем слабого, беспомощного старика, каким когда-нибудь станет Иржи, если, конечно, доживет до старости. Не деятель, а созерцатель, опасающийся попасть в гущу событий, скорбящий по прошлому и молящийся о будущем, вместо того чтобы жить настоящим.

— Как же она такой стала? При добродетельных-то родителях? — спросила Эльфаба, пытаясь польстить самолюбию старика.

Фрекс не ответил.

Лес кончился, и они вышли на окраину поля. Двое крестьян ремонтировали ограду и насаживали на кол огородное пугано.

— День добрый, отец Фрекспар, — поздоровались они, сняв шапки и подозрительно поглядев на Эльфабу.

— Ты заметил на их рубашках какой-то амулет? — сказала Эльфаба отцу, когда они отошли. — Вроде соломенного человечка.