Елизавета Дворецкая - Как огонь от огня

Былятиха увлеченно рассказывала, в мечтах о близком будущем переживая все то, чего никогда уже не надеялась пережить, рассказывала о свадьбе, о том, как невеста прощается с чурами и печью, о том, как она отдает младшей сестре-девочке свою ленту-красоту. Гостейка слушала, и понятно было, что все это для нее совершенная новость. А Былятиха стыдилась спросить, обставляют ли Лешии свои свадьбы хоть какими-нибудь порядками, или так и живут, как звери в лесу…

И совершенно не замечала, что из-под ее гребня, которым она старательно чесала еще немного влажную косу новой дочери, одна за другой падают капли чистой воды, на лету застывают и белыми жемчужинками теряются в зеленой траве, которой по случаю праздника был густо усыпан весь пол в полуземлянке…

Наутро Былятиха, быстро переделав все дела и наказав Неугомону и Немилу самим отнести старшим обед, отправилась к Неревичам. Путь был неблизкий, и давно перевалило за полдень, когда она наконец дошла. Правда, по пути ее ненадолго задержали: встретился родич, Звяга из Куделичей, искавший свою старшую дочь.

– Метелица моя пропала, так с Ярилина дня и не вернулась! – обеспокоенный отец разводил руками. – Хорошо, что тебя встретил, кума! Говорили люди, будто у вас какая-то девица объявилась, что сама не знает, кто и откуда. Мы подумали: может, моя… Может, берегини ее в лесу повстречали и так закружили, что сама себя забыла? А? – И он с надеждой смотрел на Былятиху.

– Да что ты, кум! – Женщина всплеснула руками. – Ну, девку берегини могут заплясать до одури, это бывает, что и себя забудешь. Но неужели я-то свою племянницу не узнаю! Да разве я хоть одну девчонку со всей Капельской Лады не узнаю? Нет, кум, не твоя это.

– А моя куда же тогда девалась? – Звяга безнадежно огляделся, точно надеялся, что его старшая дочь сейчас вдруг возьмет и покажется прямо посреди пустого поля.

– Увели куда-нибудь, до Купалы не дотерпели! – Былятиха не очень встревожилась, потому что такие исчезновения вопреки порядку и обычаю время от времени случались. – Дело молодое.

– Да что-то не верю я… – Рыжий Звяга почесал в затылке. – Она у меня разумница – не стала бы так…

– Лада велит – никакой разум не поможет. Ну, ищи, кум, Попутник тебе в помощь!

В угодьях Неревичей она сразу принялась расспрашивать, где найти Иверенева сына Искрена, и вскоре обнаружила его на одном из полей, где сеяли ячмень. Поговорив со старшими о приметах на урожай, Былятиха отозвала парня в сторону и зашептала, старики понимающе ухмыльнулись. Они знали, что у самой Былятихи дочерей нет, но не сомневались, что она пришла спрашивать ответа за разорванный венок какой-то из племянниц. А Искрен, к которому, бывало, приходили с такими разговорами, был удивлен, взволнован, встревожен. Кончилось тем, что он попросил у отца позволения пойти с Былятихой к Лютичам.

– Зачем? – удивился Иверень.

– Невесту смотреть! – ответил ошарашенный парень.

– Да только что ведь всех пересмотрел!

– Этой, батюшка, еще не видел. А надо посмотреть!

– Ну, иди, раз надо! – Иверень развел руками. – Дело молодое…

Когда Былятиха с парнем вошли, Гостейка сидела на скамье возле окошка. Проворная Былятиха перед уходом успела раскроить ей новую рубашку и посадила было шить, но оказалось, что ее приемная дочь не умеет держать в руках иголку. Зато все в доме было прибрано, посуда вычищена, и трава на полу благоухала свежестью, точно была сорвана только что.

– Ах, умница моя! – воскликнула Былятиха. – Ты и за травой за новой сходила! Когда же успела! Вот, гляди, какая у тебя жена будет проворная!

Она обернулась к Искрену, а он смотрел мимо нее на девушку.

– Я за новой не ходила, это та же все… – прошептала та, тоже глядя на парня.

А он молчал, не зная, что сказать. Такой красоты он не то что не видел, а даже вообразить не мог. Высокий стройный стан, белое лицо, яркие синие глаза… Живой румянец щек и губ… Он подошел ближе, как во сне, и взял ее за руку. Рука была живой, теплой, мягкой, как у всякой девушки – даже слишком мягкой, будто не знакомой ни с серпом, ни с косой, ни даже с веретеном. Она совсем не напоминала гладкий и прохладный лист кувшинки. И теперь он мог отчетливо разглядеть каждую черту ее лица. Это лицо казалось ему новым, незнакомым, и только какое-то глубинное чувство говорило ему, что они уже встречались. Он не знал, кто перед ним. Берегиня, дочь ночных туманов, не могла быть такой.

– Вот я пришла к тебе, – прошептала она так тихо, чтобы услышал он один. – Люблю тебя, желанный мой, ради тебя на все готова. Бросила я мой дом, моих сестер, все бросила, теперь только ты мой род и только с тобой мой дом. И лента невестина у меня теперь есть, и… дух живой у меня есть. И в сердце моем только ты.