Майкл Муркок: В поисках Танелорна

Он кивнул.

– Думаю, что да. Хочется надеяться, что…

– Не слишком на это рассчитывай, любимый. Едва ли он принесет нам вести от Манфреда и Ярмилы.

– Ты права.

И, улыбнувшись отцу, Иссельда вышла из комнаты. Граф Брасс подошел к столу из полированного дуба, на котором стоял поднос, и взял в руки кувшин с вином.

– Не желаете ли выпить со мной напоследок, Хоукмун?

– С удовольствием.

Хоукмун принял из рук графа резной деревянный кубок. Он с удовольствием сделал первый глоток вина, удерживаясь от искушения вновь подойти к окну и попытаться разглядеть всадника.

– Сейчас, как никогда, я сожалею о том, что с нами нет Ноблио, который мог бы дать добрый совет, – промолвил граф. – Все эти разговоры об иных мирах и плоскостях, о разных возможностях и покойных друзьях, которые могут по-прежнему быть живы, – все это попахивает оккультизмом. Я всегда относился презрительно к подобным суевериям и терпеть не мог всякие псевдофилософские умствования. Но, увы, у меня не тот склад ума, который позволяет с легкостью отличить шарлатанские бредни от подлинной метафизики.

– Надеюсь, вы не усмотрите в моих словах насмешки или разыгравшегося воображения, но у меня есть все основания надеяться, что однажды Ноблио вновь окажется с нами.

– В этом и состоит разница между нами, полагаю, – заметил граф Брасс. – Даже когда острота ума вернулась к вам, вы продолжаете питать надежду. Я же давно отказался от подобного утешения… По крайней мере, сознательно. Вы же, Хоукмун, не устаете искать подтверждений вашей веры в лучшее.

– О да, на протяжении многих жизней.

– Простите, что?

– Я говорю о своих видениях, об этих странных грезах, в которых я имел множество различных воплощений. Я думал, все это плоды безумия, но теперь я в этом уже не уверен. Вы знаете, они ведь по-прежнему приходят ко мне.

– Однако с того дня, как вы вернулись сюда с Иссельдой, вы об этом и словом не обмолвились.

– Дело в том, что они больше не мучают меня, как прежде, но от этого не сделались менее реальны.

– Каждую ночь?

– Да. Каждую. Элрик, Эрекозе, Корум – это самые частые из имен, но есть и другие. И порой я вижу там Рунный Посох, а иногда – Черный Меч. Все это имеет какой-то смысл. А когда я остаюсь один, особенно выезжая на прогулку на болота, мне случается встретить их и наяву. Лица, знакомые и незнакомые, являются перед моим внутренним взором. Я слышу обрывки слов и чаще всего одно выражение, которое почему-то особенно пугает меня. Это – Вечный Воитель… В былые времена я мог бы поклясться, что лишь безумец может считать себя полубогом.

– И я тоже, – подтвердил граф, наливая Хоукмуну еще вина. – Однако разве не бывает так, что герои становятся полубогами? Может быть, миру просто больше не нужны герои?

– Нормальный мир наверняка мог бы без них обойтись.

– Мне сдается, что нормальным мир может быть только тогда, когда в нем нет людей, – граф Брасс невесело усмехнулся. – Полагаю, именно мы делаем его таким, какой он есть.

– Если человек способен исцелиться, тогда то же самое должно быть справедливо и по отношению ко всему роду людскому, – возразил Хоукмун. – И если, как вы говорите, у меня и впрямь есть какая-то вера, граф Брасс, то именно эта мысль и укрепляет ее.

– Желал бы я разделить вашу веру. Однако я убежден, что человек обречен на самоуничтожение, и моя единственная надежда в том, что это случится как можно позднее, что найдется какой-то способ положить конец самым безумным деяниям человечества, что удасться сохранить хоть какое-то равновесие.

– Равновесие. Именно эту концепцию символизируют Космические Весы и сам Рунный Посох. Говорил ли я вам, что был момент, когда я усомнился в этой философии? Я решил, что подобного равновесия недостаточно… По крайней мере, в том смысле, в каком мы это понимаем. Но у человека должна быть гармония между потребностями тела и духа. Именно к этой цели и следует стремиться. Однако возможно ли такое во всем мире? Или мы слишком упрощаем проблему?

– Я перестал понимать смысл ваших слов, мой друг. – Граф Брасс расхохотался. – Я никогда не считал себя слишком осторожным человеком в обычном значении этого слова, но теперь состарился и чувствую себя утомленным. Возможно, и вам усталость внушила подобные мысли.

– Скорее, злость, – возразил Хоукмун. – Мы верно служили Рунному Посоху, и нам это дорого обошлось. Многие отдали жизнь ради него, иные познали ужасные страдания и погрузились в бездны отчаяния. Нам было сказано, что если потребуется, мы будем вправе воззвать к его помощи. И что же?